документы архива, а всего четверть века назад каждый листок содержал
сведения чрезвычайной важности, играл неоценимую роль в определении внешней
политики первого в мире социалистического государства.
Рихард Зорге не был разведчиком в обычном понимании этого слова. Он
действовал как исследователь, как политик, как дипломат. Анализ событий,
оценка происходящего, которые он проводил на месте, сделали бы честь
государственному деятелю.
Но для меня, когда я сегодня вчитываюсь в его письма, донесения,
главное даже не в этом. Человек пишет, коммунист пишет...
Январь 1940 года. "Дорогой мой товарищ, -- сообщает Зорге
руководителю.-- Получив ваше указание остаться еще на год, как бы мы ни
стремились домой, мы выполним его полностью и будем продолжать здесь свою
тяжелую работу. С благодарностью принимаю ваши приветы и пожелания в
отношении отдыха. Однако, если я пойду в отпуск, это сразу сократит
информацию".
Май 1940 года. "Само собой разумеется, что в связи с современным
военным положением мы отодвигаем свои сроки возвращения домой. Еще раз
заверяем вас, что сейчас не время ставить вопрос об этом".
12 июля 1940 года. "Клаузен болен сердцем. Лежа в постели, он работает
на рации".
Между тем приближалось самое трагическое для Зорге и его товарищей
время. Японская полиция усилила слежку. Работа усложнилась. Каждый шаг
требовал огромных усилий и изобретательства.
В то же время на деятельности группы не могла не сказаться та атмосфера
недоверия, подозрительности, беззакония, которая была у нас в стране в
период культа личности Сталина. Зорге не знал, что нет уже в живых его
друзей -- Берзина, Боровича, впоследствии посмертно реабилитированных. Он не
читал резолюций, которыми помечались некоторые из его донесений, в том числе
и предупреждение о начале войны: "В перечень сомнительных и дезинформирующих
сообщений".
И все же Зорге не мог не почувствовать перемен. И однажды в его письме,
по-прежнему деловом, содержащем строго отобранные факты и их анализ,
проглянула усталость, грусть...
"Макс, к сожалению, страдает столь серьезной болезнью, что нельзя
рассчитывать на возвращение прежней работоспособности. Он работает здесь
пять лет, а здешние условия могут подорвать здоровье самого крепкого
человека. Сейчас я овладеваю его делом и беру работу на себя.
Вопрос обо мне. Я уже сообщал вам, что, до тех пор пока продолжается
европейская война, останусь на посту. Поскольку здешние немцы говорят, что
война продлится недолго, я должен знать, какова будет моя дальнейшая судьба.
Могу ли я рассчитывать, что по окончании войны смогу вернуться домой?
Мне между делом стукнуло 45 лет, и уже 11 лет я на этой работе. Пора
мне осесть, покончить с кочевым образом жизни и использовать тот огромный
опыт, который накоплен. Прошу вас не забывать, что живу здесь безвыездно и в
отличие от других "порядочных иностранцев" не отправляюсь каждые три-четыре
года отдыхать Этот факт может показаться подозрительным.
Остаемся, правда, несколько ослабленные здоровьем, тем не менее всегда
ваши верные товарищи и сотрудники".
Но великое дело, которому он посвятил себя, именно сейчас требовало от
Рихарда всей его воли и энергии. Зорге продолжал действовать. Он работал,
работал, и никогда еще его донесения не были так значительны!
Главари Третьего рейха закончили разработку плана "Барбаросса". Рихард
Зорге предупреждает:
Март 1941 года. "Военный атташе Германии в Токио заявил, что сразу
после окончания войны в Европе начнется война против Советского Союза".
Май 1941 года. "Ряд германских представителей возвращается в Берлин.
Они полагают, что война с СССР начнется в конце мая".
19 мая 1941 года "Против СССР будет сосредоточено 9 армий из 150
дивизий",
1 июня 1941 года. "Следует ожидать со стороны немцев фланговых и
обходных маневров и стремления окружить и изолировать отдельные группы".
15 июня 1941 года. "Война будет начата 22 июня".
Сообщения из Токио, как и многие другие предупреждения о предстоящей
фашистской агрессии, не были приняты во внимание Сталиным.
22 июня гитлеровская Германия напала на нашу страну. Фашистские войска
рвутся к Москве.
Что думал, что чувствовал он в те дни?... Документы не дают ответа.
Верно, еще сильнее тосковал по Москве, где оставались жена, друзья,
наверное, тревожился за них. Наш собеседник, генерал, в это время руководит
борьбой партизан в тылу врага на нашей территории. Зорге сражается в тылу
врага на его территории. И Зорге наступал! Вот об этом документы говорят с
полной достоверностью. Теперь главной задачей Рихарда Зорге стало определить
позицию Японии на Дальнем Востоке.
У него были на этот счет свои соображения. Он знал, какую телеграмму
получил Отт от Риббентропа. "Предпримите все, -- говорилось в ней, -- чтобы
побудить японцев как можно быстрее начать войну против России... Чем быстрее
это произойдет, тем лучше. Наша цель, как и прежде, пожать руку японцев на
Транссибирской магистрали и еще до начала зимы".
Под председательством императора Хирохито второго июля состоялось
секретное заседание тронного совета. Докладывали главнокомандующие армии и
флота. Двумя днями позже Зорге узнал о принятых решениях: нападение на
Индокитай, сохранение пакта о нейтралитете с СССР, но приведение в
готовность достаточного количества войск, чтобы при удобном случае все-таки
осуществить нападение. В августе после беседы с германским военно-морским
атташе Венеккером Зорге выяснил, что военно-морские силы Японии имеют
двухгодичный запас горючего, а войска и промышленность -- только на шесть
месяцев. О больших сухопутных операциях в данный момент нечего и думать...
И опять поражаешься способности Зорге анализировать факты. Значительная
их часть могла быть доступна и другому влиятельному корреспонденту. Зорге
добывал их вполне легальными методами. Это позволило ему во время процесса
над его группой с полным основанием говорить: "Информация предоставлялась
мне добровольно".
И опять удивляешься не только прозорливости, но и неслыханной
работоспособности этого человека! Непонятно, когда он отдыхает, когда
садится за стол, чтобы отправить обязательную статью в газету, когда состав-
ляет донесения, когда думает, анализирует? Судя по его же информации во
"Франкфуртер цейтунг", он проводит дни на дипломатических раутах.
В сентябре 1941 года в Токио праздновалась годовщина
антиКоминтерновского пакта. Накануне вечером японское правительство устроило
праздничный прием. Пресс-атташе германского посольства д-р Зорге
присутствовал на этом приеме. На следующий день после обеда он был в числе
трех тысяч гостей, собравшихся в самом большом зале Токио "Сибия". Во
"Франкфуртер цейтунг" появилась очередная информация о торжествах, а в
Москву было направлено тщательно проверенное донесение.
"Японское правительство решило не выступать против СССР".
Конец сентября 1941 года. "Советский Дальний Восток можно считать
гарантированным от нападения Японии".
В понедельник, 6 октября 1941 года на страницах "Франкфуртер цейтунг" в
последний раз появляется инициал "S".
Осталась неотправленной телеграмма в Москву:
"Наша миссия в Японии выполнена. Войны между Японией и СССР удалось
избежать. Верните нас в Москву или направьте в Германию".