- Следите за флангами, если они обойдут нас, нам конец, - напомнил он двоим.
Они прокричали подтверждение, а затем выстрелили в приближающихся фрицев в белом.
Коули попал под прямой огонь несколько секунд спустя. Пули пролетели мимо его позиции, но он продолжал двигаться. Если он остановится, чтобы найти цели - ему конец. Он нашел свой блиндаж и нырнул внутрь. Его каскa отлетелa, и он ударился о землю с такой силой, что у него перехватило дыхание. Он перевернулся и смотрел в небо целых пять секунд, прежде чем вернуться к делу.
- Сэр, все на месте и все в порядке, - сказал Трaмбл. - С этой стороны жертв нет.
- То же самое и здесь. Это чудо, - сказал Коули.
Он переместился в блиндаж позади позиции Коули и занял позицию на 50-м калибре сзади джипа. Прогремела большая пушка, проделав гигантские дыры в приближающихся силах немцев. Снаряды были такими же бронебойными, которые использовались на задней части бомбардировщика B-17. Они могли одним выстрелом отделить человека от конечностей.
- У этой чертовой штуки нет диапазона движения. Я отцеплю его, - сказал Трамбл.
- Будет чертовски жарко, - предупредил Коули.
Трамбл схватил ствол и поднял, но бросил оружине обратно на крепление и сунул руку в снег.
- О Боже, как больно! - сказал Трамбл и вытащил из кармана носовой платок и забрался в блиндаж.
- Не нагревай пулемет, - сказал Коули. – Стреляй короткими очередями.
- Сделаю все, что в моих силах, сэр, но там внизу много немцев.
Коули снова обратил свое внимание на дорогу и обнаружил, что, похоже, вся дивизия фрицев приближается к их позиции.
7: Грилло
Дорогие мама и папа.
Я прибыл в Европу, но не так, как ожидал. Меня и некоторых других парней из моего подразделения задержали, пока они пытались решить, что с нами делать. Я надеялся увидеть какие-то действия, но у нашего рейса были задержки. До сих пор я - единственный известный мне десантник, который еще не прыгал из самолета.
В Европе все по-другому. Не только еда и напитки, но и люди. Они так долго находились под стрессом войны, что мечутся, как испуганные цыплята. Помните, у нас была курица, которая никогда не выходила из курятника, даже когда приходило время есть? Многие люди здесь - именно такие.
Но они также дружелюбны и относятся к нам с уважением. Они называют наши имена, называют нас "освободителями". Я пытался сказать тем, с кем разговаривал, что я ничего не сделал, но они просто улыбаются и трогают меня. Они жмут мне руки и ведут себя так, словно я своего рода звезда.
Кто-то из людей бросил нам немного фруктов. Я не думаю, что они бросали фрукты в нас, они бросали их для нас. Я, конечно, был благодарен.
Как Луиза? Я собираюсь написать ей в следующий раз, но, если что-нибудь случится с почтой, пожалуйста, скажите ей, что она каждый день в моих мыслях. Скажите ей, что я скучаю по ней и люблю ее. Хотел бы я, чтобы она знала, как сильно я по ней скучаю. Меня не было больше трех месяцев, но иногда кажется, что прошло три года.
Скажи отцу, что я тоже думаю о нем. Он всегда был суровым человеком, но он посмотрит на меня по-другому, когда я вернусь домой в своей новой армейской форме. Надеюсь, он гордится мной.
Я люблю вас обоих и напишу снова, как только представится возможность.
- Франклин
Рядовой Грилло присел рядом с деревом и закончил нацарапывать свое письмо домой огрызком карандаша на уже изношенной бумаге.
Мир вокруг него был относительно спокоен, поскольку не было ни выстрелов, ни падающих мин, ни ныряния в окопы, когда 88-миллиметровые снаряды с визгом разрывали листву, колотили по земле и убивали или ранили его сослуживцев в боеспособной роте.
Два дня в холоде, и он уже проклинал свое решение вступить в армию. Он также проклинал того, кто нарушил приказ и отправил его в эту роту, в качестве пехотинца, вместо того, чтобы специализироваться на подрывах.
Голые ветви деревьев висели над головой, покрытые снегом и льдом. Древесина трещала, когда немного тепла просачивалось в эту ужасно холодную ночь. Многие деревья были срублены примерно в двадцати футах от земли, их расщепленные концы почернели из-за разрывов минометов.
Его не нужно было предупреждать, чтобы он нашел окоп, как только начнется обстрел. Это было частью базового обученя, и после того, как он провел несколько дней в 101-м, он привык проводить много времени лежа на земле, задрав задницу в воздух. Стоять в шоке, когда вокруг тебя падают снаряды, было хорошим способом попасть под шрапнель.