Орлик. Переодеваться в немецкую форму не к лицу нам, ведь это они делают, переодеваются в нашу форму. Уж больно метод нечестный.
Огнев. А мне кажется, глупо мы делаем, что так честно воюем с самым бесчестным врагом. Он нас обманывает, а мы не отвечаем. Суворов учил военной хитрости, а некоторые наши доморощенные военные забыли об этом. На хитрость нужно отвечать хитростью.
Колос (оторвавшись от карты, начальнику штаба). Как вы считаете?
Начальник штаба. Другого выхода нет.
Огнев. Э, вы это бросьте. Я предлагаю осуществить эту операцию не потому, что другого выхода нет.
Начальник штаба. Я неверно выразился. Это лучшее, что можно сейчас придумать.
Колос. Но очень рискованно, если они разгадают наш ход.
Огнев. Поэтому никому не объявлять, куда идем. Сейчас самый страшный для нас враг — шпион или болтун. А они есть кругом, и даже в нашей армии.
Колос. Ну?
Огнев. Обязательно есть. Фашисты — отчаянные жулики в этом деле.
Начальник штаба. Надо запросить шифровкой командующего фронтом.
Огнев. Нет.
Колос. Почему?
Огнев. Начнет мне «мозги вправлять», упустим время.
Орлик. Неудобно так, товарищ командующий.
Огнев. Знаю, но я скоро сойду с ума от этих «неудобно». Довольно! Втравил нас Горлов в это дело. Давайте с честью выпутаемся сами, это и для него будет лучше. Пишите приказ, товарищ начальник штаба. Первое...
Входит капитан, начальник связи.
Капитан. Шифровка от командующего фронтом. (Подал. Вышел.)
Огнев читает, бросил на стол. Затрещал карандаш в его руке, упал — переломанный. Подошел Орлик, читает молча.
Огнев (быстро вышел из-за стола, стал у дверей, смотрит на Колоса; крикнул). Ну, что скажешь?
Колос молчит.
Что скажете? (Пауза.) Да говорите! (Вырвал шифровку из рук начальника штаба.) Что это такое?
Колос. Предложение командующего фронтом немедленно отступить на исходную позицию. Правда, он спрашивает, нет ли у тебя возражений, но это для виду. Через час предложение станет приказом.
Огнев. Я не об этом спрашиваю, читать умею...
Колос. Приказ есть приказ, и надо пробиваться назад.
Огнев. Это конечно. Но, во-первых, это еще не приказ, а предложение. Во-вторых, он неправилен по существу и гибелен. Пробиваться? Зачем? Где танковый корпус? Он говорит, потрепан, помочь не может. Неправда! Танковый корпус погиб. А теперь выходит, что будет потрепана и моя армия.
Колос. Пробиться сможем.
Начальник штаба. Командующий фронтом хочет выправить положение и решил, что лучший выход — отступить.
Огнев. К черту в зубы! Уже воронье слетается. Он послал нас вперед — не вышло, теперь иди назад, чего бы это ни стоило. А больше разве нет путей? Взломал я оборону врага кровью бойцов не для того, чтобы пробиваться назад, обратно. Моя армия будет жить, драться и побеждать. Она может и сделает это.
Входит капитан.
Капитан. Шифровка от члена Военного совета фронта Гайдара из Москвы. (Подал.)
Огнев. (читает, весь преображается от радости). Вот это здорово! Значит, есть еще правда на земле. Я попросил товарища Гайдара доложить в Москве кому следует наряду с планом командующего фронтом и о нашем плане. Теперь товарищ Гайдар сообщает, что Москва одобряет наш план, о чем уже доведено до сведения командующего фронтом.
Колос (радостно). Вот это хорошо! Ну, давайте теперь действовать, крошить врага — да так, чтобы небу жарко стало!
Огнев. Правильно, старик!
У дороги окоп. Справа видно село: белые кроны деревьев, изредка избы, а больше— черные развалины, над которыми торчат трубы. Вблизи окопа на дороге столб с прибитой к нему дощечкой-указателем на немецком языке. С другой стороны села слышны канонада и далекий треск пулеметов. В окопе сидят сержант Остапенко, сержант Башлыков, младшие сержанты Шаяметов и Гомелаури. На окопах лежат противотанковые ружья.
Гомелаури. Ох и мороз сегодня! Тридцать пять есть?
Остапенко. Может, и есть.
Шаяметов. Мороз ничего, сквозняк — плохо. Дует, как у нас в казахской степи.