Горлов. Это хорошо. Побольше надо.
Входит начальник связи генерал-майор Хрипун.
Хрипун. Разрешите, товарищ командующий.
Горлов. Садись. Почему корреспондента обижаешь?
Хрипун. Товарищ корреспондент ко мне не обращался.
Крикун. Я к товарищу комиссару обращался.
Горлов. Вправь ему мозги, чтобы газетчиков мне не обижали. Это дело нужное. Народ должен знать, как воюем. Героев-то сколько у нас. И для истории. А как же? Когда-нибудь, лет через пятьдесят, раскроют газету, и там, как в зеркале, видно, как мы воевали. Это большое дело.
Хрипун. Есть, товарищ командующий. (Крикуну.) Через часок загляни ко мне.
Крикун. Спасибо.
Горлов. А вот если откроют нашу фронтовую газету, так мало что там увидят. Плохо, плохо работаете, товарищ редактор.
Тихий. Виноват, товарищ командующий. Разрешите узнать ваши замечания. Учтем. Постараемся. Выправим.
Хрипун. Да, закатили сегодня чуть не страницу болтовни.
Тихий. Это о связи?
Хрипун. Какая там связь! Вы расписались в своей глупости. Я командующему докладывал, и он со мной согласен.
Тихий. Товарищ командующий, ведь это беседа нашего корреспондента с командующим армией Огневым.
Горлов (смеется). А ты думаешь, у командующего армией в голове не может быть ерунды? Сколько приходится им мозги вправлять. А Огневу особенно. Этот любит в облаках витать, а мы на земле живем. Протягивай ножки по одежке.
Тихий. Виноват, но в данном случае я считаю...
Горлов. Что ты считаешь? Ты в военном деле дважды два не знаешь. А уже — «я считаю»... Что это за болтовня? (Берет газету, смотрит.)
Хрипун. Вот здесь (показывает), хотя бы это место...
Горлов (читает). «Не хотят понять те, кому должно знать, что сегодня командовать без настоящей радиосвязи невозможно. Это не гражданская война». Болтун! Что он знает о гражданской войне? Под стол пешком ходил, когда мы четырнадцать держав били. И побьем любого врага, и не радиосвязью, а геройством, доблестью! А он расплакался: командовать нельзя. Что ж, научим.
Крикун. Ай-яй-яй!..
Хрипун. А вот только подумайте. (Читает.) «Только наша отсталость, тупость отдельных командиров и начальников мешает поставить радиосвязь на должную высоту. Все условия для этого есть».
Крикун. Ай-яй-яй!.. Это же критика командования.
Хрипун. Это еще было бы ничего, а вот... (Читает.) «Радиосвязь, как и вообще связь, у немцев хорошая, и нам надо учиться у врага и обогнать его». Вы понимаете, что это значит? Вот прочитает любой боец, командир. Что он скажет о своей связи? Подымет ли это его боевой дух? Для чего нам пропагандировать фашистскую связь, кому это нужно?
Горлов. Ну, с редактора взятки гладки. Для него это темная материя, а Огнев сегодня будет здесь. Мы его спросим. (Тихому.) А тебя предупреждаю: если будешь совать нос не в свое дело, вместо того чтобы как следует показывать изо дня в день героев-бойцов, богатырей наших, то будет плохо.
Тихий. Виноват, товарищ командующий. Учтем. Выправим. Постараемся.
Горлов. Вы свободны.
Тихий и Крикун уходят. Но когда Тихий ушел за дверь, Крикун вернулся.
Крикун. Простите, товарищ командующий. Я должен буду, как представитель центральной прессы, написать критическую статью о вашей фронтовой газете. Действительно, она не освещает на полный голос рядовых героев, как вы справедливо соизволили отметить.
Горлов. А что ж, покритикуй. Вправь мозги нашему редактору. Это только на пользу.
Крикун. Слушаюсь. Разрешите идти?
Горлов. Иди.
Крикун вышел.
Хрипун. Он вообще зазнался.
Горлов. Кто?
Хрипун. Огнев. Строит из себя маршала.
Горлов. Это все молодость. Начал воевать полковником. Через три месяца генерал-майора получил, а сейчас — командующий армией. Вот голова и закружилась. А силенки мало. Ну и начал хитрить, щелкоперствовать, оправдываться.
Хрипун. Хитрит, хитрит!
Горлов. Ясно. Если бы у него дела были лучше, не стал бы статьи писать. Солдаты не пишут, а воюют. Ты дело сделай, а щелкоперы всегда найдутся и опишут, что было и чего не было. (Смеется.)