Горлов. Ясно. Сверху культура, а нутра-то земляного и нет. Потому и выходит не то.
Входит Благонравов. Удивительный уходит.
Благонравов. Прочтите. (Подал бумагу.) Если исправлений не будет, сейчас дам шифровать. Из Москвы второй раз звонили. Требуют подробностей.
Горлов (читает). Да. Хорошо... Так... А это уже нет. (Отметил карандашом.)
Благонравов (смотрит). Почему?
Горлов. Ты что, с неба упал? Командир танкового корпуса кто у нас? Балда. Дурак. Потому его и побили. Об этом и надо честно написать.
Благонравов. Я все-таки думаю...
Горлов (перебивает). Меня сейчас не интересует, что ты думаешь. Будет так, как я желаю. (Читает дальше.) О!.. А это что еще за открытие? Что же это ты Огнева сразу в Александры Македонские производишь, а старую калошу Колоса — в Суворовы?
Благонравов. Там этого нет. Но операцию провели они блестяще. Колокол взят.
Горлов. Кто же это «они»? А мы-то где? По чьему приказу они действовали?
Благонравов. Как раз они вопреки вашему последнему плану действовали, по своему собственному плану, на что они получили согласие Москвы.
Горлов. А за это я спрошу с них. Для этого и вызвал их. Игнорировать командование фронта не позволю. Да и нечего развращать молодежь. Огнев и так выскочка. А тут уж совсем испортится. Нет. (Перечеркнул.) Изволь переделать и через час тащи ко мне.
Благонравов. Товарищ командующий, извините, но я больше с вами не могу работать. (Взволнованно.) Я прошу меня снять. Я решил это потому...
Горлов (перебивает). Постой, постой! Корабль еще не тонет и тонуть не собирается. А ты, как крыса, уже наутек. Не выйдет, братец! Я с тебя сначала штаны сниму, потом шкуру сниму, а потом, может, и выгоню.
Благонравов. Товарищ командующий...
Горлов. Довольно! Все! Иди и исполняй приказание.
Благонравов. Я.. я... я.. не могу.
Горлов. Ты не заикайся, а то будешь всю жизнь заикаться. Ты мой нрав знаешь. Я в психологиях не понимаю.
Благонравов вышел. Входит адъютант.
Адъютант. Генерал-майор Огнев и генерал-майор Колос прибыли по вашему приказанию.
Горлов. Пусть сидят там и ждут.
Адъютант. Есть. (Вышел.)
Горлов (взял трубку). Хрипуна. Хрипун? Вот что, крой сейчас ко мне, позавтракаем вместе... Коньяк? Прихвати. (Положил трубку.)
Входит Мирон Горлов.
Мирон. Здорово, Иван! Ты что же, всю ночь просидел на узле связи?
Горлов. Да. Едешь?
Мирон. Самолет готов. Сейчас на аэродром отчаливаю; Больше погоды ждать не могу. Что будет, то и будет.
Горлов. Сегодня как будто немного лучше.
Мирон. Как-нибудь доберусь. Не думал я, что такой отъезд печальный будет.
Горлов. Да, Сергея я любил...
Большая пауза.
Мирон. Какой он был весь солнечный. Я просто не могу представить. Трудно понять...
Горлов. Что же делать? Война есть война.
Мирон. Я понимаю, Иван, как тяжело тебе... Не знаю, скоро ли мы встретимся, а может... Поэтому я решил на прощанье... Прошу, прости меня. Хочу тебе сказать несколько горьких, но правильных слов. Я должен это сделать.
Горлов. Давай, давай.
Мирон. Знаешь, брат, не надо обманывать себя и государство. Ты не умеешь и не можешь командовать фронтом. Это не по твоим плечам, не то время. В гражданскую войну ты воевал почти без артиллерии, и у врага ее немного было, воевал без авиации, без танков, без серьезной техники, которая теперь есть и которую надо знать — знать как свои пять пальцев... А ты ее мало знаешь или даже вовсе не знаешь. Уйди сам. Пойми, ведь мы строим машины для фронта день и ночь. Лучшие машины в мире. И для чего? Чтобы из-за твоей неумелости, из-за твоей отсталости гибла их добрая половина. Что я скажу рабочим, когда вернусь на завод? Инженерам? Ведь они с первого дня войны не выходят из цехов. Герои! Как бойцы на передовой линии фронта. Я не могу скрыть от них, что их драгоценный труд, наша богатая техника используется тобой на фронте неумело, без знания дела. Пойми, Иван, покуда не поздно. Иначе тебя снимут.
Горлов (перебивает). Обожди. (Нажал кнопку.)