— В начале восстания в наших руках была значительная территория. Она доходила на севере до Жилины, Ружомберока, Липтовского Микулаша, Попрада и Левочи, достигала венгерской границы на юге, доходила до Елшавы, Прешова на востоке и заканчивалась на западе на границе с Моравией. Эта площадь составляла свыше 20 тысяч квадратных километров. Теперь освобожденный район занимает около 8 тысяч квадратных километров. В начале восстания полевые словацкие дивизии были всего в 50–60 километрах от передовых частей Красной Армии. Теперь расстояние, отделяющее Центральную Словакию от советских войск, намного больше.
— К большому сожалению, — продолжал Голиан, — узким нашим местом является отсутствие единого командования у повстанческой армии и партизан, которые принимают участие в обороне освобожденной территории вместе с армейскими подразделениями. Силы партизан достаточно внушительны, но они остаются практически вне сферы влияния нашего штаба, хотя существует договоренность о подчиненности их Совету по обороне Словакии.
— Это не совсем так, — возразил Шмидке. — Координация через Главный штаб партизанского движения существует. Мы считаем, что такая система может обеспечить необходимое руководство военными действиями. Дело в другом. Армейскому командованию необходимо предпринять определенные меры для повышения боеспособности своих подразделений и частей, улучшить управление ими. Партизанская же армия и так делает все, что может.
— А как бы вы повели дело в сложившейся обстановке? — неожиданно спросил меня Голиан, — Я бы хотел услышать ваше мнение.
— Пока мне трудно судить обо всем, — отозвался я. — В Словакии многое отличается от того, с чем мне приходилось сталкиваться у себя на родине. На мой взгляд, имея все же некоторое численное превосходство в людях, поддержку населения, перспективу приближения Красной Армии, близость победы вообще, можно было бы попробовать перехватить у врага инициативу и, удерживая освобожденную территорию, шире развернуть в тылу вражеских войск партизанскую борьбу.
Затем, обсуждая сложившуюся военную обстановку, мы говорили о тех приказах, которые поступают в повстанческую армию из Лондона, в частности от военного министра Ингра. Оказалось, что эти приказы зачастую отдаются без достаточного знания конкретной обстановки в Словакии.
— А оказывают ли вам какую-либо практическую помощь из Лондона?
Голиан покачал головой:
— Мы больше надеемся на вашу страну, на советские войска, которые прорываются через Карпаты, и на то, что вы шлете на «Три дуба». Я встречался с некоторыми вашими партизанскими командирами. Это настоящие друзья словацкого народа. Я думаю, история не забудет того, что ваша страна сделала и продолжает делать в трудное для нас время.
Мы договорились, что штаб повстанческой армии станет теперь ежедневно посылать в Главный штаб партизанского движения оперативную и разведывательную сводки. В свою очередь и мы тоже будем передавать свои оперативные и разведывательные донесения. Мы пригласили Голиана присутствовать на смотре партизанской бригады Величко в Детве.
Вспоминая об этой встрече с командующим восставшей словацкой армией Яном Голианом, хочу еще раз подчеркнуть, что повстанческая армия, представлявшая одну из важных частей вооруженных сил восставшего словацкого народа, делала многое для защиты освобожденной территории от наседавших на нее гитлеровских войск. Простые солдаты, младшие командиры, часть офицеров, твердо став на путь антифашистской борьбы, воевали честно, приняв близко к сердцу цели и идеи Словацкого национального восстания. Это была, бесспорно, антифашистская армия, превратившаяся в силу целого ряда факторов из вооруженного союзника гитлеровской Германии в ее непримиримого противника.
Однако, активно участвуя в восстании, которое представляло собой не только открытое выступление словацкого народа против фашизма, но и начало национальной и демократической революции, повстанческая армия не могла сразу преодолеть ряд внутренних противоречий, обусловленных разнородностью классового состава повстанческих войск и другими причинами. «Повстанческая армия политически развивалась в ходе Словацкого национального восстания, — пишет Г. Гусак в книге «Свидетельство о Словацком национальном восстании». — Революционная борьба народа, позиция КПС и народных органов власти, ожидавшийся приход Красной Армии — все это не могло не оказывать влияния на солдат и офицеров, тем более что в ходе мобилизации ряды армии были пополнены рабочими, крестьянами и интеллигенцией, которые несли с собой в армию антифашистские и революционные идеи. Процесс строительства армии, ее очищения и политического перевоспитания происходил непрерывно, однако его замедляли и тормозили многие негативные факторы».