На заседании в землянке на Прашивой выступил Шмидке. Он говорил, что словацкий народ не прекратит борьбу, не сложит оружие. Словаки ненавидят захватчиков и предателей родины, своей борьбой они ускорят приход Красной Армии, которая поможет чехам и словакам обрести национальную независимость. Борьба предстоит суровая, но она закончится неизбежной победой народа.
— Не теряя времени, нужно создавать из разрозненных войск, населения, ушедшего в горы, партизанские отряды, переводя на методы партизанской борьбы все, что можно, — заявил Шмидке.
Он предложил назвать старые и вновь созданные партизанские силы Народно-освободительной армией и переименовать Главный штаб партизанского движения Словакии в Главный штаб партизанского движения Чехословакии. Шмидке предложил также назначить меня командующим партизанскими силами в Чехословакии. В соответствии с правом, предоставленным Словацким национальным советом его президиуму, а в чрезвычайных обстоятельствах отдельным его членам — а именно такие обстоятельства сложились в конце октября в восставшей Словакии, — я с согласия и одобрения также руководителей Компартии Чехословакии и Словакии, оказавшихся на Прашивой, был назначен на этот пост. Думаю, что такое назначение было выражением исключительного доверия словацких товарищей, коммунистов к Советскому Союзу, советским коммунистам, тем советским людям, что оказались в Чехословакии в трудный для страны час и разделили вместе с чехословацким народом его судьбу.
На совещании было решено превратить 2-ю воздушно-десантную бригаду в партизанскую часть. Поступило предложение назначить комиссаром к полковнику В. Пршикрылу советского капитана М. Глидера, который пришел на Прашиву с бригадой, имел опыт партизанской борьбы на территории СССР.
На этом совещание закончилось.
Был поздний час. Все стали располагаться на отдых, когда в землянке появился полковник Пршикрыл и доложил, что с новым командующим хочет встретиться представитель англо-американской миссии, оказавшейся в горах вместе с остатками бригады.
Это был майор американской армии Стукер, представившийся как глава англо-американской миссии, состоявшей из 36 офицеров американской и английской армий. Как я узнал позже, Стукер был летчиком, сбитым над Чехословакией и волею судеб оказавшийся вместе со своими согражданами на Прашивой. На самом деле не было единой миссии, а были отдельно американская и английская военные миссии, которые возглавляли соответственно капитан армии США Грин и майор армии Великобритании Сегмер. Однако по каким-то причинам Грин и Сегмер пожелали остаться в тени.
Стукер был в кожаном пальто, на голове его крепко сидела форменная фуражка с высокой тульей. Ботинки на толстой подошве, зашнурованные по щиколотку, безошибочно свидетельствовали о принадлежности Стукера к одной из наших западных союзных армий. Американскому майору было не более сорока, возможно, мы были с ним одногодки. Однако не в пример мне он отличался высоким ростом. Я предложил гостю сесть.
Шверма, знавший английский, перевел:
— Американец спрашивает, можете ли вы говорить по-английски?
— Скажите, что я могу говорить по-турецки.
Майор недоверчиво посмотрел на меня:
— Русский полковник шутит…
— Разве сейчас время шутить? Я действительно изучал в военной академии турецкий язык и мог бы на нем объясниться.
Но американец не знал турецкого. Тогда мы стали говорить через переводчика, которым выступал в основном Шверма.
В землянке топилось несколько печек. На столе стоял фонарь «летучая мышь» и свечи. Было тепло. Стукер расстегнул пальто.
— Так какие будут вопросы? — обратился я к нему.
Стукер пояснил, что на Прашиву пришла вся англо-американская военная миссия, направленная в Словакию после начала восстания правительствами своих стран и находившаяся все это время при штабе повстанческой армии. Цель миссии — поддерживать связь с союзным СССР военным командованием США и Великобритании. До ухода в горы все было в порядке. А теперь в силу сложившихся обстоятельств миссия не имеет радиостанции. Поэтому он просит выделить радиостанцию, шифр у них сохранился.