«АХТУНГ! СНОВА ПАРТИЗАНЫ!»
К началу ноября 1944 года советские войска, наступавшие в Восточных Карпатах, преодолели мощный рубеж обороны фашистских армий и глубоко вклинились в Словакию. От Ломнистой долины до передовых наших частей оставалось менее 100 километров. Однако гитлеровское командование, используя резервы и сложный горный рельеф местности, сумело приостановить дальнейшее продвижение советских войск. «Помогла» врагу в этом и начавшаяся ранняя зима.
Теперь, когда освобожденной территории в Словакии больше не существовало, целесообразнее было, прекратив штурм почти неприступных горных цепей, совершить стратегический маневр и попытаться с флангов охватить находившуюся в Чехословакии группировку фашистских войск. Дальнейшее наступление Красной Армии разворачивалось в основном севернее и южнее Карпат — на варшавско-берлинском и на будапештско-венском направлениях. Карпатско-пражское направление стало вспомогательным. Однако советское командование готовилось и здесь нанести более или менее сильные удары с целью освобождения ряда областей Словакии.
Такая обстановка ставила перед Главным штабом партизанского движения Чехословакии задачу развертывания и активизации партизанской борьбы как непосредственно в тылу фашистских войск, так по возможности и во всей Чехословакии. Однако новые условия борьбы и новый театр действий партизанских сил требовали новых усилий, чтобы война в тылу врага приняла организованный, целенаправленный характер, была более действенной, эффективной. Конкретной разработкой предстоящих действий и занялся Главный штаб партизанского движения Чехословакии, обосновавшийся в Ломнистой долине на южных отрогах Хабенецкого хребта.
В некоторых зарубежных исследованиях, посвященных Словацкому национальному восстанию, нередко встречаются заявления о том, что восстание «просуществовало» всего два месяца и к концу октября 1944 года было подавлено. Главным аргументом при этом выдвигается то, что повстанцы потеряли освобожденную территорию, а заодно и свою восставшую армию. С подобным мнением согласиться нельзя. Еще 26 октября 1945 года Г. Гусак писал в чехословацкой газете «Нове слово»: «…Словакия вынесла самое тяжелое испытание тогда, когда через наши села и долины лавиной катились танковые и эсэсовские дивизии, когда вешали мужчин и жгли деревни, когда были переполнены тюрьмы и лагеря военнопленных. Этот «день свободы» был днем самого жестокого немецкого зверства и самой ужасающей у нас депрессии… Вся жизнь после этого проходила в невыразимо тяжелых условиях. Было бы по-человечески понятно, если бы нация признала ситуацию безнадежной и сложила оружие. И все же не произошло ничего подобного. Борьба продолжалась в массовых масштабах…»
По берлинскому и братиславскому радио на весь мир было объявлено о подавлении восстания в Словакии. В Банска-Бистрице гитлеровцы вместе со словацкими фашистами устроили помпезный праздник. Но это был кажущийся триумф. Белый флаг не был выброшен над Словакией.
Корреспондент «Правды» Б. Полевой, оказавшийся на повстанческой территории и оттуда освещавший ход Словацкого национального восстания, вспоминал после войны в книге «Тридцать лет спустя» о своей последней встрече с Каролом Шмидке в Банска-Бистрице незадолго до того, как перестала существовать освобожденная территория. Шмидке сказал:
— Видите, какое теперь положение?
— Поражение? — переспрашиваю я, не расслышав.
— Поражение?.. Это не поражение. Мы вынуждены отступать, но это не конец. Это — начало. Наш рабочий класс, наш народ приобрели боевые навыки, закалили себя для дальнейшей борьбы. Напишите в своей газете, расскажите маршалу Коневу, что в этих тяжелых испытаниях мы избавились от многих иллюзий и выходим из них настоящими солдатами… И еще напишите: это не конец, это — начало. Начало новой борьбы».
Около 20 тысяч вооруженных повстанцев ушли в горы и продолжали сражаться. Разве это можно было назвать «концом» восстания? Под ударами партизан оказалась еще большая территория, чем в период восстания. О каком же «подавлении» народного сопротивления может идти речь? Восстание продолжалось в новых условиях. Оно лишь приобрело специфическую форму партизанской борьбы. Думаю, что с этим согласятся все, кто оказался тогда в горах, все словаки, поддержавшие в трудную пору свое «горное войско» и доказавшие свою ненависть к фашизму, стремление к свободе упорной борьбой вплоть до полного освобождения своей родины от захватчиков.