Ватутин подошел к большой карте, расстеленной на его рабочем столе.
— И все же, — заметил он, — партизаны в этих местах действуют. Из сообщений видно, что и на Украине партизанская борьба приняла всенародный характер. Мне нередко докладывают о боевых делах партизан и подпольщиков, действующих в городах и других населенных пунктах. Они ведут напряженную борьбу с врагом: совершают диверсии, не прекращают партизанскую разведку, организуют саботаж мероприятий фашистов, проводят большую агитационную работу с населением. Так что, несмотря на своеобразную, «непартизанскую» географию, и здесь таятся большие возможности для дальнейшего усиления партизанской борьбы, чему должна способствовать и организация вашего штаба.
Я показал переданные мне в Центральном штабе партизанского движения документы о партизанах Ростовской области, согласно которым там осенью 1942 года действовало шесть партизанских отрядов и три диверсионные группы.
— Возможно, какие-то конкретные сведения об этом есть в опергруппах при штабах наших армий, — отозвался Ватутин. — Но мне о ростовских партизанах пока ничего не докладывали.
Мы договорились с командующим фронтом по некоторым организационным вопросам, связанным с созданием фронтового штаба партизанского движения. Прощаясь, Ватутин сказал мне:
— Как и раньше, можете всегда рассчитывать на мою помощь. Через некоторое время Военный совет фронта, выполняя постановление Государственного Комитета Обороны, создал фронтовой штаб партизанского движения, который одновременно являлся представительством Центрального штаба партизанского движения на Юго-Западном фронте. Были выделены кадры для формирования штаба, а также радиосредства, вооружение, боеприпасы, обмундирование, финансы, транспорт и т. д. Уже в начале января 1943 года фронтовой партизанский штаб стал функционировать наряду с другими управлениями и службами. При его организации во многом была использована структура партизанского отдела и оперативной группы при Военном совете Северо-Западного фронта.
Из окна дома, где я жил, мне не раз приходилось видеть у хаты на другой стороне улицы прихрамывающего капитана в авиационной форме. Как-то мы с ним разговорились. Оказалось, капитан Михаил Цареградский гостил у родителей в Калаче после выписки из госпиталя. Это было не первое его ранение. Войну Михаил Семенович встретил на границе. Затем воевал в десантных частях под Белой Церковью, в Крыму, на Северном Кавказе, под Керчью и Феодосией, под Сталинградом.
— Боюсь, что теперь мне не позволят служить в строевых частях, — посетовал капитан.
— Идите к нам, — предложил я. — Нам нужны опытные офицеры. А вы к тому же хорошо знаете десантную службу, парашютное дело.
Цареградский охотно дал согласие перейти в новое «ведомство». Михаил Семенович оказался очень ценным человеком в подготовке партизанских кадров. Он был назначен начальником учебного пункта и с большой ответственностью относился к своим обязанностям.
Большие заботы поначалу выпали кадровикам. Выручило то, что на первых порах отделение кадров возглавил майор Сергей Владимирович Прохоров, который занимался одно время этим участком на Северо-Западном фронте, и теперь, приехав вместе со мной в Калач, в полной мере использовал накопленный опыт. Старый член партии, бывший заместитель командира партизанской бригады, С. В. Прохоров умел расположить к себе окружающих. Особенно ценным качеством Сергея Владимировича было чутье на нужных людей. Среди множества добровольцев он неизменно находил не только тех, кто наиболее подходил для полной опасности и лишений партизанской борьбы, но и безошибочно определял, кем им лучше всего быть: бойцами, разведчиками, связными, минерами, командирами или политработниками.
Спустя некоторое время С. В. Прохорову был поручен новый участок работы. Он стал руководить не предусмотренным штатным расписанием «политаппаратом», необходимость которого в штабе диктовалась жизнью. Сергей Владимирович и его помощники направляли деятельность партийных и комсомольских организаций бригад и отрядов, изучали и обобщали опыт их работы, проводили семинары с партийно-комсомольским активом, составляли листовки, собирали факты о героических делах партизан, действовавших в полосе Юго-Западного, а затем 3-го Украинского фронтов, готовили печатников для походных типографий, забрасывавшихся в тыл врага, и т. д. Все это было очень нужно для развития партизанской борьбы. И Прохоров и другие «политотдельцы» справились с задачей, как говорится, дай бог каждому.