В какой-то мере массовость партизанских отрядов с 1943 года стала своего рода неизбежным злом. Все больше и больше людей хотели принять участие в партизанском движении или бежали в леса к партизанам от репрессий немецких карателей. Не гнать же их, в самом деле, обратно в деревни, где их может ждать смерть или угон в Германию. Но, с другой стороны, более острым становился вопрос снабжения, а большие по численности отряды утрачивали подвижность и становились мишенью для широкомасштабных антипартизанских операций. Возможно, целесообразным было бы пытаться вывести избыточные массы партизан к линии фронта для пополнения Красной армии, что в ряде случаев было реально благодаря приближению фронта к партизанским районам. Однако из Москвы, наоборот, шли грозные приказы партизанским отрядам и бригадам ни в коем случае без специального приказа не выходить из неприятельского тыла. Сталин и его подчиненные из числа партийных работников и чекистов, ведавшие партизанским движением, опасались, что дай партизанам волю, они все как один устремятся к линии фронта. А так наличие в неприятельском тылу значительных, по крайней мере, на бумаге, сил внушало надежду, что они рано или поздно парализуют транспортные артерии противника, а в решающий момент окажут действенную помощь Красной армии в разгроме врага.
На самом деле наиболее эффективными были не операции многочисленных, но плохо обученных и оснащенных отрядов, а действия небольших, но специально подготовленных и оснащенных самыми современными средствами борьбы диверсионно-террористических групп, подрывавших важные военные объекты и уничтожавших высокопоставленных чиновников оккупационной администрации. Так, группа подрывников во главе с большим специалистом минного дела И.Г. Стариновым осуществила в ноябре 41-го радиоуправляемый взрыв ряда зданий Харькова, где размещались немецкие оккупационные учреждения. В результате погиб начальник гарнизона генерал-лейтенант Георг фон Браун и десятки немецких офицеров. В составе спецгруппы действовал и легендарный Николай Кузнецов – он же обер-лейтенант Пауль Зиберт, застреливший вице-губернатора Галиции Отто Бауэра и главу судебного ведомства в рейхскомиссариате Украины Альфреда Функа. А наиболее громкий теракт – убийство генерального комиссара Белоруссии Вильгельма Кубе 22 сентября 1943 года – был организован группой, подчинявшейся непосредственно Центральному штабу партизанского движения и таившему суть своего задания и от минского подполья, и от руководителей партизанских отрядов Белоруссии. Возглавлял группу капитан госбезопасности С.И. Казанцев, за успешное покушение на Кубе произведенный в майоры госбезопасности (освобождение Минска он встретил командиром партизанского соединения из трех бригад). Завербованные им агенты смогли убедить горничную генерального комиссара подложить в кровать своего хозяина мину с часовым механизмом. Ранее пытались уничтожить Кубе с помощью мины, заложенной в Минском драмтеатре. Она должна была взорваться во время торжественного собрания в честь годовщины начала войны против СССР, 22 июня 1943 года. Но Кубе покинул театр раньше, чем мина взорвалась. В результате погибли десятки мирных горожан, не имевших никакого отношения к оккупационной администрации. Казанцев считал, что взрыв все равно принес свою пользу – теперь жители Минска будут остерегаться ходить на мероприятия, организуемые германскими властями.
У группы Казанцева был еще один объект для охоты – «Кабан». Под этим псевдонимом скрывался в документах глава РОА генерал Андрей Андреевич Власов. Покушение готовилось на тот случай, если Власов приедет в Минск. Кроме того, люди Казанцева старались завербовать находившихся в городе офицеров РОА, чтобы потом с их помощью осуществить теракт против генерала в Берлине. В отчете первому секретарю компартии Белоруссии Пономаренко, составленном в Минске 2 августа 1944 года, Казанцев сообщал, что они завербовали «подполковника Соболенко Д.А., псевдоним “Ветлугин”, командира группы пропагандистов РОА в Минске… Подполковник Соболенко Дмитрий Аврамович (см. его дело) нами завербован в основном для того, чтобы завершить дело по “Кабану”. Обработка Соболенко, псевдоним “Ветлугин”, стоила большого труда.
Через него мы хотели наладить работу на Берлин и переслать туда письма к генералам из “Русского Комитета” (с предложением уничтожить Власова и тем искупить свою вину перед Родиной. – Б.С.), инструкцию нашей агентуре и яд для “Кабана”. Все это было передано своевременно с подробными указаниями, но 7.4.44 г. его арестовало минское СД (гестапо), как выяснилось теперь через его жену, по связям группы Градова, с которым он также работал, скрывая это от нас. Имеются предположения, что наши письма и яд он сумел переслать в Берлин до своего ареста. Об этом нам сообщила его жена, проживающая в данное время в Минске на Московской улице, д. 4, кв. 2… Возможно по имеющемуся у меня письму связаться с начальником канцелярии “Кабана” – Калугиным Михаилом Алексеевичем и рядом других русских офицеров, находящихся на территории Германии, обработанных нами или намеченных к обработке…»