— Я сообщил ему про колонию. Он приказал отдыхать и присматриваться к ситуации.
— И всё? — спросила Лена. — Он что, даже не удивился?
— У меня не сложилось такого впечатления.
— Присматриваться к ситуации? — повторил Риз. — Не слишком это похоже на Моргана.
— Ну что вы от меня хотите? — Такахаси кровь бросилась в щеки. — Вы обвиняете меня во лжи?
— Почему бы и нет? — сказала Лена. — Ты все это время утаивал от нас состояние Кейна. Это не внушает серьезного доверия.
— Если бы вы узнали, что у Кейна в голове чип, полет прошел бы в еще более напряженной обстановке. Разве нам нужны были бы дополнительные осложнения?
Лена развернулась и покинула палату. Молли снова занялась сканером. Она отключила кровяной анализатор, потом саму установку, дождалась, пока трубки катетеров просветлеют, и вытащила их из ноги Кейна. Там, где трубка входила в артерию, пролилась единственная капелька крови, и Молли протерла это место марлей, чувствуя, как постепенно напрягается портняжная мышца, как тело сопротивляется действию валиума. Всего в нескольких сантиметрах от ее пальцев источал тепло слегка вздыбленный член.
— Такахаси? — позвала она. Такахаси помог перенести Кейна обратно на каталку и вернуть его в койку. Большинство пациентов, разбуженных его воплями, снова провалились в забытье, но двое продолжали бодрствовать, в опасливом смятении глядя на пришельцев с Земли.
— Спите, — велела она им, и глаза больных закрылись. Развернувшись к Лене, Молли бросила: — На случай, если снова проснется, я вам дам немного стелазина.
Риз последовал за нею в кладовую с лекарствами и загородил своим телом дверной проем. Он был в черной одежде и выглядел переростком из банды уличных убийц: источает смутную угрозу, но не совсем в своей тарелке и времени.
— Нам необходимо поговорить, — начал он.
— Знаю.
— Что с Сарой? Она?..
— Жива ли? О да, она жива. — Молли вытащила из шкафчика ампулу стелазина и развернулась к Ризу. — Но, Риз, она странная. Она такая странная, что ты себе не представляешь.
— Я не виноват в этом, — сказал Риз. — Я же вернулся. Ты знаешь, что я бы вернулся. Просто я сильно задержался. Это всё.
— Знаю, — повторила она. — Ты ничего не мог изменить. — У нее к горлу подкатил ком, провоцируя на бессмысленный плач. — Я не хотела сказать, что виню тебя.
— Я хочу ее увидеть.
— Знаю, что хочешь. — Она ожидала этого, но до сих пор не придумала ответа. — Просто… я совсем не уверена, что это хорошая идея. И всё. Такое впечатление, что для нее во Вселенной существует только физика. Она даже не позволяет нам ее Сарой больше звать, ты в курсе? Конечно, не в курсе, откуда тебе было… но… я… они все такие. Все они… разные, это вроде клейма или бейджика. Если у тебя лишний палец или дырка в печенке, то ты вправе взять себе новое имя и вступить в клуб, и тебе позволят жить с ними там, где… — Она осеклась, прежде чем успела сболтнуть лишнее.
— Полегче, — сказал Риз, обхватив ее рукой за плечи и слегка приобняв. Этот знакомый жест возвратил ее в детство, и Молли тут же немного успокоилась.
— Я в порядке, — сказала она. — Честное слово. Но мне тоже нужно было с тобой поговорить. Тут столько… — Она внезапно осознала, что дверь открыта, а снаружи ждут. — Завтра, — продолжила она. — Когда вы отдохнете. Мы еще немного поговорим.
— А Сара?
— Поглядим. Я с ней переговорю.
Она протолкалась мимо него, передала Лене стелазин, заперла шкафчик и спрятала ключ.
— Завтра, — повторила она Ризу и вышла под флуоресцентное сияние ночи купола. Ее вдруг обуял неудержимый порыв увидеть звезды. Она направилась мимо загончиков для животных к наблюдательному пузырю в стене. Остановилась в тени, посмотрела на безжизненные равнины снаружи и более глубокую, более темную ночь над ними. Это нормально. Так тут обстоят дела. Как донести до Риза так, чтоб он понял? Ведь если он не поймет этого, то не будет у него надежды пообщаться с Глаголью, Уличным Воришкой, Пером Моего Дяди и другими. Недостаточно быть первым человеком, ступившим на эту почву, недостаточно провести несколько месяцев под куполом, недостаточно даже симпатии, любви или юмора висельников.
Свет в их сюрреалистичном коттедже из высокоупругого пенопласта не горел. Она разделась и легла в постель, надеясь, что Кёртис уже заснул. Он позволил ей расслабиться и пригреться, после чего нарушил тишину:
— Итак?
Она непроизвольно подскочила, как ни сдерживалась.
— Мы его усыпили, — сказала она.
— И это всё? В смысле, долгонько ты ему успокоительное вводила.