Глаголь упрямо уставилась на него.
— Я знаю, где тут регуляторы, — сказал Кёртис. — Либо ты это сама сделаешь, либо я вместо тебя.
— Хрустик, освещение прибавь, — проговорила Глаголь. Молли стало ясно, что рано или поздно, начав с этой первой уступки, девочка полностью подчинится ему.
В пещере стало немного светлее, как облачным утром.
— Хорошо. Давай теперь на твою машинку посмотрим, гм?
— Нет, — сказала Глаголь. — Это моя машина. Не обязана я тебе ее показывать.
— Ты больше не ребенок, — произнес Кёртис. — Не нужно переигрывать, ладно? Ты являешься частью нашего общества постольку, поскольку используешь его ресурсы, а используешь ты их здесь чертовски интенсивно. Я представляю общество и наделен правом знать, что вы здесь делаете.
Глаголь дернула головой в сторону Молли.
О Боже, подумала та, вот оно. Ну и что, Бога ради, ей ответить?
— Он прав, — нерешительно начала Молли. — В смысле, он прав насчет того, что выступает тут от имени всего нашего общества, а ты должна отчитываться в своих действиях.
Она перевела дыхание и глянула на Кёртиса. Тот кивнул с наглой, разозлившей ее уверенностью в себе. Она видела на его бритой голове тонкую темную линию — порезался, наверно; какая глупость пользоваться опасной бритвой, есть же депилирующий крем…
Она снова повернулась к Глаголи.
— Но и перед собой тоже должна. Разве ты не понимаешь меры своей ответственности за то, что создаешь? Если твои результаты будут использованы плохими людьми…
— Достаточно, Молли, — сказал Кёртис.
— …ты понесешь ответственность и за то, что сделают они, ты не вправе позволять, чтобы твоими трудами противоестественно…
— Заткнись. — Он даже не повысил голоса; его поза, изгиб ног и запястий, сама по себе выражала угрозу насилием. Молли позволила своему голосу оборваться.
Глаголь будто сжалась физически, как если бы психологический нажим сокрушал и ее тело. Господи Боже, подумала Молли, будущее всей человеческой расы зависит от этой девчонки, и думаю, что она это знает.
— Послушай меня, — сказал Глаголи Кёртис. — Ты же переживаешь за свою мать, не так ли? Когда она тебе объясняет про лояльность, измену, ответственность и всякое такое, ты ей веришь?
Молли понимала, что происходит, но не могла увернуться, как дикий зверь, ослепленный лучом прожектора машины охотников.
— Ты доверяешь ей, не так ли? Тебе хочется верить, что она благородный, смелый и любящий человек. Но представь, ей было известно нечто важное, а она тебе не сказала, потому что боялась навредить твоему проекту.
— Она бы так не поступила, — ответила Глаголь.
— Я иного мнения. А если эта новость тебя бы так вывела из равновесия, что ты бы не смогла продолжить работу?
— Что-о? — прошептала Глаголь. — Ну давай же, говори.
— Мать свою спроси, — Кёртис скрестил руки на груди.
— И? — спросила Глаголь. — В чем дело? Это важно?
— Да, — у Молли сдавило горло, и она способна была говорить только хриплым шепотом.
— Тогда расскажи сейчас.
— Мы думали… мы думали, Боже, мы надеялись что-нибудь сделать. Мы не хотели тебя пугать…
— Ты считаешь, сказанного еще недостаточно, чтобы напугать?
— Существует заболевание, известное как синдром Тёрнера. У тебя не в точности такое, но похожее. Болезнь Тёрнера вызывается отсутствием одной X-хромосомы, яичники не формируются.
— Ты хочешь сказать, что я не смогу иметь детей? Что же, меня это не волнует. С какой стати мне стремиться иметь детей?
Молли помотала головой.
— Нет. У тебя полный набор X-хромосом, но там полно… неавтономных элементов, они инактивируют гены. Когда ты достигнешь половой зрелости… — Молли расплакалась. Она попыталась продолжать, но слова просто не лезли из горла. Я так долго сдерживала их, думала она, а теперь они не идут, хоть ты тресни.
— Скажи, — обратилась Глаголь к Кёртису.
— Тебя это убьет, — сказал тот. — Гипертензия, эдема, белок в моче. Конвульсии. Кома. Смерть.
Глаголь кивнула. Она все еще смотрела на Молли, а Молли не могла отвести от нее взгляда. «Реагируй же — молча приказала она. — Заплачь, ударь меня. Боже, сделай хоть что-нибудь».
— Мы это знали с твоего трех- или четырехлетнего возраста, — сказала Молли наконец. Слезы текли по ее лицу и шее, струились под воротник скафандра и между грудей. — Это… связано с тем, что наделило тебя таким уровнем интеллекта. Вроде выгорания вундеркиндов или еще чего… ты просто сгоришь в одночасье.