Тем более молодые люди и не думали как-то особо уединяться, и даже ничуть не смущались присутствия родителей или брата "учительницы". Разве только, сам ученик, при очередном конфузе, покрывался краской стыда, от того, что происходило это при свидетелях. Но тут уж он находил неизменную поддержку со стороны главы семейства, хотя она и высказывалась с неким превосходством. Однако, Алексей предпочел не заострять на этом внимание. В конце концов, сословное общество. Конечно непривычно, но ничего смертельного.
Кроме этого Хана с жаром присущим молодости, начала помогать Болотину или господину Дворжаку, в сборе информации. Пока ее ученик корпел над очередной главой, девушка с успехом проводила время в библиотеке в поисках интересных фактов и чего-нибудь необычного, что могло бы разнообразить повествование. Алексею оставалось, подать все это в своей неподражаемой манере. Почем неподражаемой? А не писал сейчас так никто. Именно в этом была немалая часть притягательности текста.
Вот так и вышло, что по прибытии в Рустинию, у Алексея уже был готов роман, обещающий превратиться в местный бестселлер. Немаловажным было и то, что Болотину в немалой степени удалось восполнить свои знания рустинского языка, как письменного, так и разговорного. Разумеется до полной грамотности было еще далеко. Но занятия с по-настоящему образованной девушкой и дочерью хуторянина, конечно же сильно разнились. По меньшей мере, из под его руки стали выходить удобоваримые строки, а дальше, можно нанять секретаря, который отшлифует текст.
И все же главное вовсе не это. Основным было то, как воспримут его роман читатели. Алексей не хотел оказаться востребованным в узких кругах знатоков и ценителей. Ему нужно было признание широких масс. Ну хотелось стать известным, до коликов хотелось.
Тем больше оказались опасения, когда владелец газеты поначалу отказался печатать главы из книги в разделе фельетонов. Сам господин Коуба не был почитателем литературы, а потому ничего особого в тексте не рассмотрел. А вот его деловая хватка не могла позволить отвести под это дело целый раздел газеты. Решив пойти до конца, Алексей предложил газетчику заплатить за право издать на листах газеты первых глав романа. Щедро, надо сказать, заплатить. Да-а, давненько чутье дельца его так не подводило.
Как выяснилось страхи, как автора, так и господина Коуба, оказались напрасными. Да что там. Едва только появились первые фельетоны в газете, как тираж газеты стал расходиться с молниеносной быстротой и превысил все рекордные показатели прежних времен.
Новинка оказалась настолько популярной, что на долгое время стала темой номер один в салонах и клубах. Читатели с нетерпением ожидали новых фельетонов. Реакция самого газетчика, после первого же номера оказалась прямо-таки молниеносной. Уже в середине дня, когда верстался второй тираж газеты, он был у господина Дворжака и с искренними извинениями вернул ему его деньги и вручил честно заработанный гонорар.
Помимо светского общества и почитателей литературы, новинка произвела фурор и в научных кругах. Многие передовые умы ринулись в атаку на писателя выскочку, требуя его голову для трепанации. Однако, Алексей предпочитал никому ничего не доказывать и оставаться от поднявшегося вала критики и гневных заявлений в стороне. Как не появляться на глазах и у внезапно обретенных почитателей.
Не будучи стесненным в средствах, он снял небольшую усадьбу в пригороде столицы, где и вел уединенный образ жизни. Его одиночество скрашивали слуги в виде супружеской четы, с тремя малолетними детьми, которые заняли флигель. А так же, секретарь, которого посоветовал иностранцу, плохо владеющему рустинским, теперь уже заботливый и предупредительный газетчик.
— Вообще-то я принес радостную весть, — сделав обиженную мину и глядя с искренним негодованием на Алексея, произнес Коуба.
— Вообще-то, господин Коуба, это вы выбрали столь официальный тон, хотя совсем недавно провозгласили себя моим другом. Так что, потрудитесь не обижаться, когда вам платят той же монетой, — все так же стоя возле стола с разложенным на нем оружием, парировал Болотин.
— Ну и лукавый с тобой, ты все равно не испортишь мне настроение, — газетчик бесшабашно махнул рукой и быстро приблизившись схватил руку Алексея, которую тот успел протянуть для приветствия.
— Я так понимаю, что ты опять на коне, от чего и пребываешь в столь радостном расположении духа. Не так ли, Хонза?
— Именно, Шимон. Именно. Но не следует кивать только в мою сторону. Ты, между прочим, получишь ничуть не меньше меня. В конце концов, мы с тобой работаем в половину.
Алексею просто повезло, что для осуществления задуманной атаки у газетчика не оказалось достаточно средств. В виду того, что они намеревались извлечь максимум выгоды из совместного предприятия, Коуба пришлось пойти на равные доли от прибыли. Впрочем, даже при таком раскладе, он оставался в барыше. Два тиража ушли буквально влет. Сейчас уже вышел третий тираж. Всего на этом предприятии им уже удалось заработать по десять тысяч крон, за вычетом всех накладных расходов и налогов, а ведь это было только начало.
В настоящее время, уже был закончен очередной роман, который проходил огранку у секретаря. Судя по отзывам на фельетоны и расходящиеся тиражи "Плезенских ведомостей", "Таинственный остров" должен был произвести не меньший фурор.
— Неужели и третий тираж уже разошелся? — Все же полюбопытствовал Алексей.
— Нет. Третий тираж все еще в продаже и думаю, что пока мы достигли своего максимума. Если и можно будет говорить о последующих тиражах в Рустинии, то не раньше чем через пару лет.
— Ты сказал в Рустинии?
— Ага-а, Шимон. Я знал, что ты заметишь мою оговорку.
— В чем суть?
— А суть в том, что ко мне обратились книготорговцы сразу из трех стран с просьбами свести тебя с ними, для заключения договора об издании твоего романа за границей. А вот это уже чисто твоя прибыль дружище и по настоящему радоваться должен ты.
— Хонза, ты же знаешь мое условие. Я не хочу пока появляться на публике, как и того, чтобы моя личность стала достоянием общества.
— И правильно делаешь. Твоя некая таинственность и витающие вокруг твоей личности небылицы только подогревают интерес читателей.
— Но тем не менее ты хочешь, чтобы я встретился с представителями иностранных издательств?
— Но иначе…
— Хонза, а где здесь твоя выгода?
— Моя… Шимон, ты в чем-то меня подозреваешь?
— Нет.
— Тогда чем вызван этот вопрос?
— Насколько я помню у нас, есть договоренность о доле каждого. Но тут получается, что ты попросту предоставляешь возможность заработать мне.
— Не можешь понять, где я тебя хочу обмануть?
— Вот только не надо обижаться. У меня и в мыслях не было, чтобы тебя обидеть. Но раз уж так случилось, что ты занимаешься всеми моими делами, то будет справедливо, если ты будешь иметь свою долю и с подобных сделок. Поэтому я слушаю твои предложения.
— Шимон, я вовсе не собирался…
Разумеется он не собирался, и Алексей ему в этом верил. Коуба был настоящим дельцом, способным рассмотреть перспективу на будущее. Прошла всего лишь пара месяцев, как темная лошадка Дворжак Шимон выдал еще один фантастический роман, популярность которого ничуть не меньше первого. Пусть вначале их знакомства он и просчитался, хотя бы потому что не был в достаточной мере информирован в этой области. Но едва осознав свою ошибку, он сразу же рассмотрел потенциал писателя. Сорвать по максимуму, обобрать как липку ОДИН РАЗ, чтобы потерять все то, что может дать длительное честное сотрудничество, даже с половинной долей прибыли… Ну уж нет.
— Хонза, побойся Бога. Никто не говорит о том, что ты нечестен со мной. Но я считаю, что твоя доля в этом должна присутствовать и прошу тебя назвать ее.
— Хорошо. Только чтобы не обижать тебя. Пять процентов. Именно столько будут стоить мои услуги как посредника.