– Прекратить выражаться! – Павел сдвинул брови.
– А это не ругательство, – улыбнулся я, – слово образовано от древнегреческих «плео» – больше и «хрома» – цвет по-нашему. Это способность некоторых кристаллов окрашиваться в зависимости от угла падения лучей света.
– Ярослав Александрович, прошу, избавьте нас от жутких подробностей! Вы же знаете, что мы ни черта в этом не смыслим!
– Хорошо, по-простому, это бадделаит или простой оксид циркония. Огнеупорность циркониевых выше двух тысяч градусов, и они обладают высокой химической стойкостью к расплавам, кислотам и щелочам, а значит, половина наших проблем решена. Тут его много, а извлекать из гнейса куда как проще, чем оксид хрома из кочубеита. Обойдёмся одним сепаратором.
– Значится, – Павел тяжело вздохнул, – нам суда ещё не раз предстоит наведаться.
– Точно!
Погрузив тяжёлого идола и убитых колдунов, как доказательство, отправились в селение, а меня высадили на западном берегу, изрезанном балками с мелкими ручьями.
Идти в заросшем лианами девственном лесу было тяжело, и до вечера я едва преодолел пять километров. Взял в сторону от берега, несколько раз поднимался на высокие деревья, осматривал местность, и вот, ближе к вечеру, мне бросилась в глаза чёрная полоса в небольшой балке. Интересно! С трудом нашёл балку, с берега её точно не увидеть, но добрался до коричнево-чёрных наносов.
Да это же мой профиль! Монацитовые пески! У меня на них глаз намётан. Не то чтобы большая редкость, в основном кварциты, шпаты в смеси с фосфатами церия, лантана и других редкоземельных металлов, смешанные с силикатом тория. Похоже, мы всё-таки запитаем наш Ключ! Подробности узнаем, как только изготовим спектроскоп, хотя сколько там будет их в процентах не столь важно, песка много, нам хватит с запасом!
В лагерь я вернулся поздним вечером в приподнятом настроении. Точнее, меня у берега подобрал Павел. Он, несмотря на темноту, отправился на мои поиски и обнаружил по горевшему факелу. В селении я застал картину маслом: перед дворцом вождя был установлен очищенный и блестевший от воска идол Кьяли, вокруг него бесновались толпы туземцев. Квеле с колдунами били в барабаны и плясали в масках, трупы убитых колдунов привязал к быкам и волочили их по кругу. Принимать участие в балагане никто из нас не захотел, и мы отправились к себе в лагерь. Лагерь был совершенно пустой, но Джон, говоривший с Квеле, сказал, что завтра все работники будут на месте. Было бы неплохо…
Мертвый лес
Утром всё вернулось на круги своя. Квеле выполнил обещание, и работников у нас оказалось больше аж на четыре человека. Лагерь напоминал растревоженный муравейник: одновременно строили навесы, забор, сбивали дополнительные рамы для ручной формовки кирпича и саманных блоков и делали гильотину для измельчения папируса и трав.
Не успел я умыться, как тут же подбежал Иван:
– Ярослав Александрович, пойдёмте скорей! Я вчера весь день занимался вашей паутиной, заодно красные кристаллы в щелочах, в воде растворял и на ночь закрыл в тигле с перегородками. Да что говорить, вот смотрите! – часть кристаллов превратилась в красный порошок, а сверху налёт какой-то металлический.
– Похоже на селен. Вот что, соскребите порошок и обработайте его перегретым паром, посмотрим, что выйдет.
Я рассматривал светло-серый налёт с серебристым отливом. Поднял тигель и поднес ближе, соскоблил ногтем. Мягкий. Кто же ты у нас такой? Теллур, а может, чем черт чёрт не шутит, индий, и тут я заметил, что ручки то испачкал, налёт буквально потёк и на коже был, словно смазка, а я знаю только один металл, который можно расплавить в руках – галлий… А галлий – это высокотемпературные термометры и смазка для подшипников!
– Ну что там, Иван?
– Бледно-розовые кристаллы.
– Случаем, не гнилой редькой пахнут?
– Сейчас узнаем! – Иван наклонился к кристаллам, – иди ты, точно! Так что же это?
– Диоксид селена, а наши таинственные кристаллы – селенид галлия. Такая экзотика, что на нашей Земле не встречается, а получается исключительно искусственным путём!
– Зачем-то он нам нужен?
– Фотодиоды, фоторезисторы, полупроводники, одним словом. В общем, не берите в голову, главное теперь нам не придётся перелопачивать тонны сульфатов, чтобы выделить из них селен.
– Значит ещё один кирпичик нашли?! – заулыбался Иван.
– Похоже на то.
Оставив Ивана, я обошел фронт работ. Мартин потихоньку восстанавливал станочный парк. Уже собрали бревнокол, больше похожий на римский таран, верстак, установили пружинную дробилку, которую я сразу пустил в дело, надо было раздробить магнезиальные скарны, аурпигмент и реальгар. Пыль от минералов мышьяка крайне токсична, и подростков у дробилки я менял каждые три часа, выдав им многослойные повязки из хлопка.