— Почему не встаёт? Не хватает трупа?
— Давай, в автобусе, попробуем?
Инна выпрямилась — Стоя?
— Сидя! — он гладил её жопу — Я сяду, а ты на него!
— Давай!
Он одел только плащ и Инна тоже.
Долго стояли на остановке, обнявшись и щупая друг друга.
Подошёл автобус.
Уже стемнело и в автобусе была только кондуктор.
Он сел, раздвинув полы плаща. Инна села к нему на колени, задрав полу плаща.
Кондуктор, наклонила голову, глянув на оголённую жопу Инны и хмыкнула. Оторвала билеты, и села на смежное, через проход, сиденье, бесцеремонно наблюдая за ними.
Автобус покачивало. Голая жопа Инны тёрлась по ляжкам и члену. Наблюдатель был.
И хуй встал!
Ощутив ляжками возбудившую плоть, Инна привстала, давая члену выпрямиться, и поймав между ног, запустила руку под плащ, и направляла, медленно оседая.
Кондуктор смотрела, округлившимися глазами, разинув рот и покрываясь красными пятнами.
— Красина есть на выход? — спросил водитель, подъезжая к пустой остановке и притормаживая.
Кондуктор вздрогнула и заорала — Неээт!
Водитель глянул в зеркало, удивлённо скривил губы и дал по газам.
Инна, приподнимаясь и оседая на полусогнутых, насаживалась всё глубже, и закусывая губу, и запрокидывая голову, стискивала побелевшими пальчиками поручень переднего сиденья… Андрей, сжимая талию Инны и повернув голову, следил за кондукторшей, впившейся правой рукой в поручень, с красным лицом и тяжело дышащей… Автобус подскочил на ухабине, Инна вскрикнула и, захлёбываясь стонами, кончила… Кондукторша застонала и тоже кончила, а Андрей, ещё с полминуты приподнимал и опускал Инну, пока не излился, весь передёрнувшись..
Прошла неделя.
Инна, проснувшись, высчитывала: выходной сегодня у Андрея или нет?
В дверь позвонили.
— Кого там в такую рань! — Инна встала, накинув на плечи покрывало и, глянув время (7:05), вышла в прихожую.
— У Олега смена… — бормотала, заглядывая в глазок — Сто лет проживёшь! — улыбнулась она, проворачивая ключ.
— Не разбудил? — Андрей раздвинул полы плаща и тут же запахнул — Ты одна?
— Ты всегда голышом ходишь! — Инна фыркнула, затягивая за руку Андрея.
Они целовались, вжимаясь телами и ёрзая в эротическом танце.
— Голый, а при шарфике! — она тёрлась щекой о шёлк — А почему жёлтый?
Она потянула Андрея за собой, держа за шарфик, как на поводке!
— Опять на автобус? В такую рань?
— Можно на трамвай!
— Посиди тут! Я…
Но договорить не успела: Андрей, с силой, толкнул Инну и она, как мешок, упала на кровать, лицом вниз!
Андрей, сбросив с плеч плащ, прыгнул на Инну, и прижав руки коленями, сдёрнул и, обмотав вокруг шеи женщины шарфик, стал душить!
Инна, не успев даже испугаться, стала задыхаться и чёрные, сначала, круги, через несколько секунд, полыхнули жёлтым пламенем.
Пытаясь крикнуть и дёрнуться, она слабела, теряя сознание и, ощутив его твердеющую плоть на своей попе, отключилась!
Инна лежала без движения, уткнувшись лицом в постель.
От вида бездыханной женщины, от вспышки внезапного желания душить и насиловать, колотилось сердце и наливался кровью член!
Сдвинувшись назад, приподнял Инну, захватив рукой за промежность, и сунув под живот подушку, ткнулся посиневшей головкой в лоно!
Вводил медленно, наслаждаясь погружением и беспомощностью бездыханной женщины. Закрыв глаза, мычал, сдерживаясь, но не смог.
И засадил!
Гррубо!
И зверея от её обездвиженности, насиловал (!), и впивался пальцами в кожу на спине!
Женщину затрясло в судороге, глубоко и с шумом втянув ртом воздух, она приподняла голову и… И обкакалась!
Кал, консистенции сметаны, выплеснулся из ануса с газами, заляпав живот и ноги Андрея!
Это было спастическое (неконтролируемое) отделение экскрементов!
Не ожидавший такого сюрприза, Андрей дёрнулся назад!
Инна приподнималась на руках, хватая ртом воздух и, ощущая спазмы в вагине, приходила в себя.
Наконец она села, потирая шею — Ты хотел меня задушить? — и увидела ещё торчащий, но уже мягчеющий член, и заляпанные живот и ноги!
— Ой! Это я?! А он встал на меня, думая, что я мёртвая? Ты убить меня хотел?
— Нет! Нет! — Андрей вытянул руку, словно отстраняясь от этих страшных слов.
— Нет, Инна! Нет! Это игра: удушение с насилием!
— Ни хера тебе игра! Я же сознания лишилась! Вот и обделалась! Обделала!
— Я где-то прочёл, что когда так (!), да если ещё женщина не знает, что душат и насилуют понарошку…
— Ни хуя себе (!), понарошку! У тебя аж встал! Как на мёртвую! И что?