Под утро мы возвратились на НП полка. Доложили майору Буланову о положении дел в подразделениях. Встретили и подполковника Додогорского. По воспаленным глазам, осунувшемуся лицу было видно, что он не спал эту ночь. Петр Викторович сидел на табуретке и, склонив голову, внимательно рассматривал схему минирования нейтральной полосы.
— Как настроение бойцов? — спросил он.
— Настроение боевое, — доложил Елин. — Об одном бойцы спрашивают: когда же вперед пойдем?
— За больное задеваешь, капитан. Ты-то хоть не мути душу. Говори бойцам: придет время — начнем.
Мы уже собрались уходить, как в блиндаж вошел майор Комиссаров. Он доложил, что звонили из штаба дивизии. И, резюмируя свой разговор со штабом, сообщил:
— Хорошего «языка» Чугунов взял. Если верить показаниям пленного, немцы поспешно снимают с нашего участка отборные части 253-й пехотной дивизии для отправки под Орел. Гитлеровцы там что-то замышляют.
— Но и нам надо утроить бдительность, — заметил командир полка.
Школа жизни
Всюду были товарищи,
Всюду были друзья…
К тому времени, когда я прибыл в полк, в батальоны уже были назначены освобожденные комсомольские работники[1]. Меня одолевали сомнения: далеко ли я ушел от комсоргов батальонов, смогу ли быть для них советчиком? Но я твердо усвоил одно: чем ближе буду к активу, к комсоргам батальонов, батарей, рот, тем сплоченнее станет весь комсомольский коллектив полка. Понял, что это и есть одно из условий моей успешной работы. Еще в 1942 году, в бытность отсекром бюро ВЛКСМ отдельного стрелкового батальона на Северо-Западном фронте, я приобрел некоторый опыт комсомольской работы в боевой обстановке. Тогда мне очень помог мой первый учитель и наставник комиссар батальона Иван Михайлович Стихарев. Теперь же предстояло возглавить комсомольское бюро полка. Хватит ли для этого сил, опыта? Откровенно признаюсь: полной уверенности не было. И вот по прошествии многих лет я с большой благодарностью вспоминаю заместителя командира полка по политической части майора Василия Федоровича Буланова, парторга полка капитана Владимира Григорьевича Елина, которые часто беседовали со мной о содержании и методах работы, указывали на недостатки, давали советы. Они были для меня не только близкими товарищами, с которыми я делился самыми сокровенными мыслями, чувствами, тревогами, но и наставниками. Многое я почерпнул из их жизненного опыта.
И все же доверие коллектива надо было завоевать самому. Но как сложны и трудны тропы к доверию! Чувствовал, что нелегко и моим сверстникам — комсоргам батальонов. Ведь все мы, в общем-то, были очень еще молоды.
Впрочем, комсорг первого батальона Мурат Экажев слыл бывалым фронтовиком. До этого он работал заместителем командира роты по политической части. В моем представлении это был знаток партийно-политической работы в боевой обстановке, и, честно говоря, порой казалось, что он подомнет меня своим авторитетом. Но фронтовое товарищество было превыше всего: Мурат не кичился прежним положением, щедро делился своим опытом. Мы понимали друг друга с полуслова.
А вот комсоргам второго батальона не везло… Младший лейтенант Анатолий Горецкий, поработав некоторое время, был ранен.
— Постараюсь непременно возвратиться в полк, — сказал он, когда его направили в санбат. Но лечение затянулось.
Всего несколько дней после Анатолия комсомольскую организацию возглавлял сержант Павел Белых. Он погиб в стычке с разведкой противника. Погиб и его преемник москвич сержант Николай Калинин…
Комсоргом третьего батальона был старший лейтенант Армаис Каграманов. И хотя в полку встретились мы с ним впервые, фронтовые дороги у нас были общими: в 1942 году воевали на Северо-Западном фронте. Он служил в 11-й армии, я — в 1-й Ударной. Он — рядовой, я — рядовой. Затем стали сержантами. В октябре я выбыл по ранению, а он уехал на курсы заместителей командиров рот по политической части. На курсах Армаис проявил незаурядные способности и по окончании учебы был назначен командиром роты. Участвовал в боях. Награжден орденом Красной Звезды. В период переформирования части ему предложили должность комсорга батальона. Так он оказался в нашем полку.
Комсорги батальонов стали моей опорой. Мы часто встречались, ободряли друг друга, обменивались взаимной информацией. И конечно, находились в курсе дел комсомольцев второго батальона, того самого, где у нас были тяжелые потери в комсомольских вожаках…
1
В связи с упразднением института заместителей командиров рот по политчасти, а также в целях повышения роли партийных и комсомольских организаций в воспитании личного состава Центральный Комитет партии в мае 1943 года изменил их структуру. Раньше первичные партийные и комсомольские организации были в полках, теперь они были созданы в батальонах.