— Опять, значит, заседать вздумали, — с лукавой усмешкой проговорила она, услышав наш разговор о предстоящем заседании бюро. Встав в позу оратора и озорно жестикулируя, спросила: — Какие мировые проблемы вы решаете на своих бюро? Сидите блиндаж коптите, да и только.
Мы с Муратом переглянулись, не зная, что ответить.
— Критику умеешь наводить, — незлобиво сказал Экажев.
— И это уметь надо, — парировала Гусева.
Да, эта шустрая дивчина за словом в карман не полезет.
— Катя, а почему ты не вступаешь в комсомол? — спросил я.
— Собраний, что ль, не видела?
— Да разве комсомол — только собрания?
— Поживем — увидим.
Она улыбнулась, распрямилась, притопнула ногой, как бы пускаясь в пляс.
— Потанцевать охота.
— Но тут же фронт, — снова загорячился Мурат.
— А что же, на фронте и жизнь кончается? Эх, показала бы я вам, как надо танцевать… Впрочем, вы же заседатели, серьезные люди. Ру-ко-во-ди-те-ли молодежи, — пропела она, а удаляясь, крикнула: — Вот соберу девчат санроты да автоматчиков, и такой концерт устроим — ахнете… Будьте здоровы, заседатели…
— Чуднáя! — бросил ей вслед Экажев.
— Не чуднáя, а чýдная, Мурат… А насчет самодеятельности она, пожалуй, права.
— Права? Да как же создашь в таких условиях самодеятельность?
— А ты не думай, что самодеятельность — это обязательно большой хор, массовые танцы… Нет. Есть во взводах чтецы, певцы, музыканты? Есть. Взять хотя бы Головко и Кольцова. А вчера я был у артиллеристов. Там настоящий струнный оркестр можно создать. Почему бы действительно не создать в каждой роте хотя бы небольшие коллективы самодеятельности? Ведь можно, Мурат?
— Пожалуй, можно, — согласился он и тут же предложил: — А как создадим — будем обмениваться концертами. Сегодня, скажем, второй батальон выступит у нас, завтра — мы у них. Давайте обсудим на бюро и этот вопрос.
…Заседание комсомольского бюро полка проходило на лужайке возле блиндажа парторга Елина. Я предложил обсудить сразу шесть вопросов, но Владимир Григорьевич посоветовал ограничить повестку дня двумя вопросами: об участии комсомольских организаций в снайперском движении и о создании журнала «Комсомольцы полка в боях за Родину». Остальные вопросы, в том числе и о создании самодеятельности, Елин предложил перенести на следующее заседание.
На заседании присутствовал старший лейтенант Головачев, которому Додогорский поручил возглавить курсы снайперов. Он выступил первым и рассказал, как думает начать обучение стрелков. Командир взвода лейтенант Островский предложил завести на каждого снайпера боевой формуляр. Это будет, по его мнению, способствовать развертыванию соревнования за большее количество истребленных гитлеровцев.
— Как бы нам не обюрократить хорошее дело, — заметил Елин, — а впрочем, мысль интересная. Попробуем.
— У нас уже налажен учет, сколько уничтожил фашистских захватчиков каждый снайпер, — заявил комсорг третьего батальона Армаис Каграманов. — Так что кой-какой опыт есть.
Бюро приняло решение: сегодня же во всех ротах побеседовать с комсомольским активом, помочь командирам отобрать лучших стрелков.
Второй пункт решения обязывал Степана Рудя вместе с другими комсомольцами подготовить наглядную агитацию там, где будут проходить занятия снайперов.
Быстро договорились и о создании полкового журнала, избрали редколлегию. Постановили, что материал о подвигах комсомольцев будут представлять ротные организации с ведома командиров рот, после чего содержание каждого номера журнала еще до выпуска в свет станем обсуждать на заседаниях бюро.
Когда повестка дня была исчерпана, лейтенант Островский попросил слова.