— Вы форсировали Западный Буг, Вислу, прошли с боями сотни километров, освободили сотни населенных пунктов. Честь вам и слава! Но впереди — новые, еще более тяжелые бои. Уверен, что ваш Краснознаменный полк в грядущих боях так же доблестно и геройски будет громить ненавистных немецко-фашистских оккупантов, как это делают войска Третьего Белорусского.
Блиндаж снова потрясло громкое «ура». Когда воцарилась тишина, генерал подозвал к себе Ивана Фролова.
— Слушай, сынок, слушайте и вы, товарищи комсомольцы. «Указ Президиума Верховного Совета СССР…»
Все, кто находился в блиндаже, встали, как по команде.
— «За образцовое выполнение заданий командования в боях с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом доблесть и мужество, — торжественно читал генерал, — присвоить звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда»… командиру орудия девятьсот шестьдесят первого стрелкового полка сержанту Фролову Ивану Акимовичу».
И вновь троекратное «ура» огласило блиндаж.
На дальних подступах к Берлину
Мы для победы ничего не пожалели.
Мы даже сердце, как НЗ, не берегли.
Январь 1945 года на Висле выдался холодным, ветреным. Земля, израненная снарядами, покрывалась ночью толстым слоем изморози.
Плацдарм на западном берегу, называвшийся пулавским, расширился, стал прочным. Гитлеровское командование, видимо, потеряло надежду ликвидировать плацдарм и на какое-то время прекратило бесполезные атаки.
Жизнь нашего полка, находившегося во втором эшелоне дивизии, шла сравнительно спокойно, если это слово вообще применимо к обстановке на фронте. После прорыва обороны противника и отражения его яростных контратак артиллерийские обстрелы казались нам вполне нормальным явлением.
На Висле полк пополнился офицерами. Привлек к себе внимание майор Александр Иванович Бидненко, назначенный командиром второго батальона.
Когда комсорг Анатолий Горецкий представился новому комбату, Бидненко шутливо проговорил:
— Что ж, принимайте меня в молодежную семью. Правда, комсомольского билета у меня уже нет, но дух комсомольский не выветрился.
До войны Бидненко работал в Донбассе на шахте «Пролетарка» машинистом врубовой машины. Потом учился в Донецком горном институте, но война помешала закончить образование. Его призвали в армию, направили на учебу в Орджоникидзевское Краснознаменное пехотное училище. В 1941 году он вместе с моряками-черноморцами отстаивал Одессу, потом сражался с врагом под Перекопом, защищал Севастополь. Был дважды ранен, а когда подлечился, участвовал в освобождении Ростова, Северного Кавказа.
Во всем облике комбата было что-то поэтичное. Он часто читал стихи, особенно Лермонтова, и в его нехитром фронтовом багаже всегда имелось несколько томиков стихов любимого поэта. Он мог часами любоваться самым обычным зимним ландшафтом. А однажды в его блиндаже невесть откуда появился голубь с подбитым крылом.
Бидненко отличался исключительным бесстрашием. Всем своим поведением в ходе последующих боев он как бы подчеркивал презрение к смерти. В батальоне знали, что командир высоко ценит в людях мужество и отвагу, крепкую дружбу и войсковое товарищество. Эти качества были присущи Александру Ивановичу, и он прививал их подчиненным.
Во время одной неудачной вылазки разведчиков на нейтральной полосе остался тяжело раненный боец.
— Как вы посмели оставить раненого товарища! — со злостью сказал он сержанту, возглавлявшему разведгруппу. — Это ведь измена товарищескому долгу, воинскому братству!
На глазах изумленных бойцов комбат пополз выручать подчиненного. Не легко было разыскать раненого, но Бидненко все же нашел его и вынес из-под обстрела.
— Вот это командир! С таким не пропадешь, — говорили бойцы.
— Помните, что вы не рядовой боец, а командир батальона, которому вверена не только судьба людей, но и руководство боем, — наставлял его командир полка.
Бидненко, конечно, понимал это, но считал, что офицер должен обладать не только властью над подчиненными, но быть вместе с бойцами в передовых рядах и личным примером воодушевлять их на подвиги.
Примерно такого же склада был характер и у его заместителя по политчасти Кирдана. Он ранее воевал в белорусских лесах и болотах, на полях родной Украины. Придя в полк незадолго перед форсированием Западного Буга, Иван Дмитриевич как-то сразу вошел в нашу дружную семью. Ордена Отечественной войны и Красной Звезды говорили о его боевых делах. Командир и политработник батальона быстро нашли общий язык и за короткое время крепко сдружились. Оба они глубоко вникали в партийную и комсомольскую работу, своевременно давали ей нужное направление.