В первом часу ночи в траншее, около блиндажа Бидненко, собрались члены комсомольского бюро. Настроение приподнятое, боевое. Каждому хотелось высказать друг другу свои чувства, мысли, но времени в обрез. Быстро договорились о том, чтобы к 6.00 помочь командованию, партийным организациям батальонов довести до личного состава обращение Военного совета фронта. Как это сделать? Решили во всех ротах провести собрания накоротке об авангардной роли комсомольцев в бою; на этих же собраниях распределить среди актива поручения.
От второго батальона на заседании бюро помимо Анатолия Горецкого присутствовал младший лейтенант Василий Титков. Он прибыл к нам из другого полка на должность комсорга батальона, так как Горецкий должен был уйти в другую часть с повышением по службе.
Горецкий уже сдал комсомольское хозяйство своему преемнику, познакомил его с людьми и на следующий день должен был отбыть к новому месту службы. Когда мы остались с ним вдвоем, я поинтересовался его мнением о Титкове. Анатолий, не задумываясь, ответил:
— Парень он хваткий, дело у него пойдет.
У меня сложилось о новом комсорге точно такое же мнение. Было приятно сознавать, что Горецкого сменил достойный товарищ. И действительно, Титков быстро нашел общий язык с бойцами. Комсомольцы почувствовали в нем бывалого воина не только по ордену Славы III степени, красовавшемуся на груди, но и по строгой военной выправке, по умению держать себя во время артиллерийских налетов противника и бомбежек. Василий отлично знал все стрелковое вооружение, имевшееся в батальоне, а это тоже повышало его авторитет как комсомольского работника.
До утра мне надо было побывать в нескольких ротных комсомольских организациях, проверить, как комсорги батальонов расставили актив. Прощаясь с Анатолием, я обнял его и сказал, что он оставляет о себе в полку добрую славу, что мне жаль с ним расставаться, хотя именно я рекомендовал его на должность комсорга полка.
— Погоди прощаться-то. Завтра увидимся, — проговорил он, освобождаясь из моих объятий. — Пойдем-ка лучше к майору Соловьеву — пусть он задержит меня на время наступления. А то неудобно получается: батальон в атаку, а я — в тыл. Да и Титкову надо помочь в наступлении.
Я рад был такой просьбе Анатолия. Майор Соловьев позвонил в политотдел дивизии, и Горецкому разрешили задержаться в полку на несколько дней.
Полковник Додогорский, ставя задачу перед офицерами штаба, сказал, что замысел командира 61-го стрелкового корпуса сводится к следующему: ударом 274-й и 134-й стрелковых дивизий прорвать сильно укрепленную оборону противника в направлении Паенкув, Флерянув, Пацернова Воля с последующим выходом к дороге Горбатка — Зволень.
…Низкая облачность и утренний густой туман исключали участие, авиации в боевых действиях. Поэтому огромное значение в прорыве обороны противника имело мощное артиллерийское наступление. Оно началось в 8.30. Наши орудия вели уничтожающий огонь по заранее разведанным и пристрелянным целям.
Передовой отряд в составе батальона Бидненко, батареи самоходных артиллерийских установок, пяти танков «ИС» и «Т-34» стремительным рывком захватил первую позицию обороны противника. Предпринятые гитлеровцами контратаки успеха не имели. Наш полк, как и дивизии всего корпуса, продолжал теснить врага, захватывая все новые и новые опорные пункты и уничтожая вводимые им ближайшие тактические резервы. Возникали скоротечные ближние бои. Неподалеку от Радомского шоссе батальон Кряжева столкнулся с немецкой колонной численностью до тысячи человек, прикрываемой десятью танками. В результате часового боя гитлеровцы потеряли только убитыми 150 солдат и офицеров. Было пленено 90 солдат, захвачено 25 автомашин, три самоходки, 6 орудий, 25 парных повозок.
Противник, лишенный возможности организовать оборону на промежуточных рубежах, отходил к городу Радом. За день мы продвинулись на 30 километров. С наступлением темноты бои уже велись на подступах к городу.
Радом являлся важным узлом коммуникаций в общей системе обороны противника. Укрепляя город, гитлеровцы приспособили для обороны каменные здания, на улицах построили ряд бетонных противотанковых препятствий, дотов. Перед городом имелись две линии траншей полного профиля, противотанковые рвы. Судя по всему, можно было ожидать длительных боев за город. Однако события развернулись иначе.
61-й стрелковый корпус двумя стрелковыми дивизиями занял охватывающее положение с севера и востока (с юга наступали части 25-го стрелкового корпуса). Наша 274-я стрелковая дивизия с ходу ворвалась на восточную окраину и завязала уличные бои. 965-й полк под командованием полковника Р. И. Бортника успешно продвигался к центру, инициативно действуя мелкими группами и уничтожая разрозненные подразделения вражеских автоматчиков. Уличные бои продолжались всю ночь. Общими усилиями стрелковых корпусов 69-й армии и 11-го танкового корпуса, активно поддержанных авиацией, сопротивление противника было сломлено. К утру 16 января большой промышленный город вновь обрел свободу. Его удалось сохранить от разрушений, замышлявшихся гитлеровцами. И это благодаря решительным действиям наших войск. Через два дня мы узнали радостную весть: приказом Верховного Главнокомандующего нашему 61-му стрелковому корпусу было присвоено наименование «Радомский», а всему личному составу объявлялась благодарность.