– Можно было в штаб отдать! Там ведь много всяких документов хранилось… – подсказал внук.
– Верно, Серёжа. Комдив сам и предложил Василию Кузьмичу сдать грамоту начальнику штаба дивизии на хранение. Так, кстати, и другие Герои его дивизии поступили. Ну, и сдал, конечно! И голова не болела. А когда дивизия оказалась в окружении, то от многих документов штабу пришлось поспешно избавляться, чтобы немцам не достались. Заодно и те грамоты сожгли. Потому их потом и не отыскали. И не мудрено! Документов много пропало или пострадало. Война! Но Василий Кузьмич после выхода из окружения со своим батальоном не сразу об этом узнал. Ему и в голову не приходило, будто в надежных сейфах штаба дивизии с грамотой могло что-то случиться. И узнавать об этом было неловко. Ещё посмеются, будто соскучился или полюбоваться пожелал! Нечего, мол, занятых людей от дела отвлекать, даже если Герой!
– А личные документы? – не выдержал я. – Как же офицеры обходились без удостоверений личности?
– Формально это невозможно! Но обоим орденоносцам удостоверения не очень и нужны были, пока среди своих, практически родных, воевали. По правде, говоря, для порядка они пытались всё восстановить, но в особом отделе что-то тогда замутили. Мол, когда из окружения вышли, проверке тщательной не подвергались, потому, как всего три дня окружение продолжалось и, якобы, при многочисленных свидетелях всё происходило, однако сомнения закрались? Ну, знаешь, как у нас любое дело могут, даже простое и понятное, превратить в неразрешимую проблему! Вот командир батальона, пока был жив – позже он погиб – и посоветовал подождать до лучших времен. А лучшими они для наших героев так и не стали!
Мой командир батареи приостановил свой рассказ, а я испугался, что он больше ничего не знает. Но нет, опять заговорил:
– После войны у Василия Кузьмича только справка какая-то, выданная в родной дивизии, и осталась. Потому всяких проблем оказалось много. И в первую очередь следовало восстановить личные документы, поскольку без них – никуда! А это восстановление, сам представляешь, какая морока! К тому же, как я полагаю, сразу после войны обращений по поводу восстановления паспортов были миллионы и больше! От пленных, интернированных, оккупированных, потерявшихся, попавших в чужую часть после госпиталя, раненых и убитых, убитых, но «воскресших». Все конторы работали с предельными перегрузками. Ведь не просто же выдавали, а тщательно проверяли обстоятельства утраты прежних документов и характеристики самих заявителей. Потому и запутали дело, замутили его и попросили Василия Кузьмича с его непростым вопросом обратиться несколько позже, если можно, да ещё самому отыскать какие-нибудь подтверждения. Вот и ждал Потехин, сколько жизнь позволяла. И дважды начинал всё заново.
– Да! Безнадёга… В такое нам, ко всему привычным, поверить легко! – подтвердил я.
– Вот именно! – продолжил комбат. – Но в архивах опять что-то неделями искали, не находили, проверяли, уточняли и выдали однажды новый паспорт и дубликат свидетельства о рождении. И уже это хорошо! Но по новым документам оказалось, будто рождён Василий Кузьмич не в 1922 году, а на десять лет позже! Пытался Потехин эту ошибку оспаривать, мол, откуда взялась такая дата, но канцелярская система своих ошибок признать, разумеется, не пожелала. Мол, документ не нами выдан, а вышестоящими организациями! На основе тщательных проверок! И мы не имеет права приписать вам ещё десять лет, даже не просите! Обращайтесь в вышестоящие инстанции для перепроверки!