*
– Видишь, как бывает, сынок? – скорбно сказала мать Сергею. – Раз – и всё! А мы тут сидим, сидим… К деду твоему нас не пускают… Реанимация! Обещали сообщить, если что-то изменится…
– Рано, мама, нам подводить итоги! Даже инфаркты у всех проходят по-разному! Дед у нас крепкий – выдержит!
– Конечно, конечно! – сразу согласилась мать.
По настроению отца Сергей догадался, что состояние деда именно такое, как сообщили в справочном, то есть, крайне тяжелое.
– Бабушка пожаловалась, что ты деда вчера утомил своими разговорами… – слегка упрекнул отец.
– Ну, вот! Я во всём и виноват! – ехидно произнёс Сергей. – Дед наоборот радовался, что его хоть кто-то слушает! Вы-то на работе постоянно! А если и дома, то поговорить вам с ним никогда не хочется! Всегда ограничиваетесь формальностью: «Как дела, папа?» Вот он мне о фронтовичке и рассказывал. И о своей службе…
– Странно ты как-то о фронтовиках отзываешься… – удивилась мать. – С каким-то высокомерием, что ли? Фронтовичок… Недомерок какой-то!
– Мамуль! – остановил ее Сергей. – Только ничего не выдумывай! Я использую терминологию своего деда. Она из его вчерашнего рассказа…
– Всё равно, странно это слышать! – поддержал жену отец.
– Ну, что тут странного? – зашипел Сергей. – Служил с дедом один фронтовик, Герой Советского Союза. Но во время войны, в окружении, он утратил свои награды и все документы. А потом, уже когда он с дедом служил, выяснилось, будто он тогда еще мальчишкой был. То есть, воевать-то он еще не мог! Все запутались! И никто так и не смог разобраться, наворачивает он или всё действительно было, как он говорит? Ведь о своей солдатской доле тот фронтовик рассказывал в таких подробностях, которые выдумать никто не сможет! Это нужно прожить самому, чтобы знать! Потому в дивизионе его иронично и прозвали фронтовичком, подразумевая некоторые свои сомнения! А сомнения-то были, хотя уличить его во лжи никто оснований не имел. Но и официальных документов для подтверждения столь высоких наград он тоже не имел. Зато имеющиеся документы, выданные уже после войны, делали его в глазах людей обманщиком. По этим документам он был тогда мальчишкой. Вот и вся история. Что тут скажешь?
– А как же паспорт или удостоверение личности? Личное дело. Там же истинный год рождения указан! – недоверчиво спросил отец. – Несложно ведь разобраться… Запрос о наградах можно было сделать…
– Ну, да! И тогда все такими же умными были! – подколол Сергей. – Да только и бюрократия была не дурнее нынешней! Возраст в новом паспорте на десять лет перепутали, а остальные документы под него подогнали… А многие попытки и многие годы, потерянные впустую, начисто отбили у фронтовичка всякую охоту добиваться правды! Действительно – сколько же можно! Сплошное издевательство!
– Да! Тяжёлый случай… – промолвил отец, видимо, соглашаясь, что с нашей бюрократией во все времена воевать почти безнадёжно. – Знаете, пока мы сидим здесь, ничем не занимаясь, могу рассказать один почти военный случай из жизни моего отца и, значит, твоего, сын, деда.
– Интересно послушать! – поддержал Сергей.
– Когда мне было лет десять или около того, отец иногда брал меня на стрельбище. Там его батарея выполняла учебные стрельбы, а я, по мнению отца, набирался ума и опыта! Особенно нравилось мне, когда после подведения итогов отец строил в одну шеренгу солдат, получивших за стрельбу двойки. Он говорил им примерно так:
– Товарищи солдаты! Если вы выполните всё, чему вас учили, то без труда поразите все цели. Если же вы не попали, то что-то забыли сделать. Прежде чем снова стрелять, постарайтесь выяснить, что вы забыли: затаить дыхание; или вывести на одну прямую глаз, прицельную планку, мушку и цель; или резко нажали на спусковой крючок… Потом отец подзывал меня к себе поближе и говорил: «Поглядите, с вашей задачей легко справляются даже дети!» Я подбегал к отцу, а он опять обращался к солдатам: «У кого самый плохой автомат? У кого что-то заедает, прицел сбит или ещё что-то плохо работает?»
Сергей усмехнулся, видимо, догадавшись, куда ведёт рассказчик, а тот продолжил:
– Кто-то в этом обязательно сознавался. Тогда отец передавал его автомат мне. Выдавал десять патронов, как положено любому человеку, выполняющему данное упражнение, и командовал всё по-настоящему: «Заряжай!» Потом «На огневой рубеж, шагом марш!», когда я докладывал, что «К стрельбе готов!», то получал разрешение – «Огонь!» Далее я действовал самостоятельно – обнаруживал цели и поражал их!
– Ну и… – наконец вышла из транса мать Сергея. – Мазал, конечно? Или сплошное «молоко»?