– Ну, смотри, капитан, ты сам выбрал. Сам. Может так даже и лучше, варяг со стороны.
Оформили приказ быстро, майор куда-то сходил, за подписью, печати две поставили, круглую и квадратную. Дальше в Академию, и там замначальника академии, изучив приказ, отвёз на полигон. Именно тут и формировался батальон. Меня представили командованию и бойцам, и я сразу вошёл в курс дела, дав несколько дельных приказов, выясняя состояние всей техники, что вошли в батальон. А это без малого сорок семь машин, из которых четыре «КВ-1», «двоек» не было, семь «тридцатьчетвёрок», пять «Т-28», остальные это лёгкие машины «Т-26», два десятка, и плавающие танкетки. «БТ» было мало, всего три, два «БТ-5» и один «БТ-2», да и тот пулемётный. Семь машин в ремонте, не на ходу, поэтому техники-ремонтники и курсанты спешно приводили их в порядок, и я пока не мог дать информацию выше, что батальон готов. Кому я подчинялся, мне уже известно. Два дня так прошло. Сам батальон из трёх рот. Тяжёлая рота, и две лёгких, действительно ещё тот зоопарк. Помимо трёх рот был взвод технического обеспечения, штаб и взвод управления батальона, автотранспортный взвод из пятнадцати грузовиков, хозвзвод, взвод материального обеспечения, медицинский взвод, и зенитный взвод из двух орудий, хотя должна была быть батарея. Мотострелков не было. Два дня прошло, я крутился как белка в колесе, готовя подразделение, уже отправил сообщение, мы готовы, завтра отбываем, пришёл приказ, началась подготовка, когда комиссар батальона, батальонный комиссар Штельман, тот свои корни не прятал, что достойно уважения, попросил подойти к нему, прислав посыльного. На полигоне были летние домики, мы в них жили, также и штаб в подобном размещался, и у Штельмана там было своё помещение.
Я в грязном комбинезоне, «КВ» вытаскивали застрявший, зашёл к нему, держа шлемофон в руках.
– Ты купался что ли? – удивился комиссар, мы в первый день перешли на ты. Да он всем тыкал.
Я же мотнул головой.
– В лужу свалился, – и с интересом поглядывая на мужчину, что сидел на стуле перед столом комиссара, уточнил. – Чего звал?
– Вот, корреспондент. Желает поговорить с героем-танкистом, что бил немцев в хвост и в гриву. Не просто поговорить, а на радио выступить. Когда эфир?
Это уже к гостю, и тот поспешил ответить:
– Сегодня в семь вечера, отдельная передача встречи с бойцами с передовой.
С учётом прошлой жизни, меня таким не испугать, да и по телевиденью выступал часто. Поэтому пожал плечами, и ответил:
– А легко. Когда выезжаем?
– Желательно побыстрее, – отозвался гость. – Передача уже через четыре часа, а вас ещё подготовить нужно и обговорить речь.
– Пять минут, я переоденусь.
Собрался я действительно быстро, комбез бросил в корыто, денщик постирает, он этим сразу и занялся, после как полил меня водой, чтобы я отмылся, и я в своей новенькой форме, при наградах, к машине. У штаба одна легковая машина была, эта «эмка» использовались, когда кому нужно, благо сейчас была на месте. Вообще сотрудник гостелерадио приехал на своей машине, но ничего, она следовала за нами, пока мы двигались к городу, а потом и по улицам.
– Боец, останови! – скомандовал я, приметил знакомого командира НКВД.
Тот тут же прижал машину к пешеходной части, и встал. Вторая машина подпёрла сзади.
– Что-то случилось? – спросил работник радио.
– Да. Видите, того командира НКВД? Я с ним уже сталкивался. Он был в форме пограничника и убивал наших бойцов. Тыловиков, машины захватить хотели. Диверсанты это. Мы тогда ударили, но несколько ушло, включая этого.
– Надо же сообщить, – сразу заволновался тот, да и боец напрягся, потянулся за карабином, что у сиденья был в зажимах закреплён. Машина армейского типа, зажимы были.
– Пока сообщаешь, он уйдёт. Сами брать ворога будем, – ответил я. – Боец, укроешься за машиной, подстрахуешь меня со стороны. Старайся не привлекать к себе внимания, пока позицию занимаешь.
– Есть.
Парень молодой, из курсантов, шофёра подменял, пока тот в санчасти. Вполне резкий и готовый к немедленным действиям. Мы одновременно покинули машину, сотруднику радио я велел сидеть внутри. Курсант прихватил карабин, на весу за ствол у бедра его держал и так ушёл за корму машины, оставшись стоять. И всё поглядывал на меня. «Глаз» что был в небе, не фиксировал других знакомцев. А этот, из первого попадания, что пограничником был, потом я его не раз узнавал. Причём, и в глюках… Блин, уже и сам запутался, где и когда. В этот раз я сам хотел его взять, а то сотрудники Лубянки то упускают, то завялят его. Впрочем, я далеко от машины не ушёл, знакомец встретился, что из подъезда жилого дома выходил к нам. Да не один, с коллегой.