А щёки походят по цвету снегов.
Здорово, вояка, – окликнул я немца.
Уж больно ты жалок, как я погляжу.
Откуда плетёшься? – От немца, вестимо,
Всю роту разбили, а я в плен иду.
Ариец закашлялся, плюнул в канаву,
Заплатки на френчике к телу прижал,
Пилотку надвинул, портянки оправил,
И в тыл, к нашей кухне, рысцой побежал.
– А что там у ваших? Большая ли сила?
– Какая там сила, – солдат простонал.
Четвёртые сутки не ели, не пили.
И каждый бессилен, и каждый устал.
г. Минск, июль 1944 год.
(Записано в июле 1944 года).
Отступление немцев. Все дороги были забиты пленными солдатами и офицерами немецкой армии. Дорога от Могилёва до Минска была вся забита ими. Да, много чудес я видел в эти суровые годы войны. Много русских девчат были разорваны нашими, русскими людьми за то, что они предали наших братьев, отцов и матерей немцам. Играли с немцами и предавали лучших людей нашего времени. В городе Могилёве была расстреляна при мне одна женщина за связь с немцами. Молодая девушка, блондинка…
На подступах к городу Минску, не доезжая до реки Березина, висел на виселице у дороги один изменник Родины, какой-то староста, с табличкой на груди: «За смерть тысяч лучших русских людей, за измену Родине».
Спят курганы тёмные
Спят курганы тёмные, солнцем опалённые,
И туманы белые ходят чередой.
Через рощи шумные и поля зелёные
Вышел в степь донецкую парень молодой.
Там на шахте угольной паренька приветили,
Руку дружбы подали, повели с собой.
Девушки пригожие тихой песней встретили.
И в забой отправился парень молодой.
Дни работ ы жаркие, на бои похожие,
В жизни парня сделали поворот крутой.
На работу жаркую, на дела хорошие
Вышел в степь донецкую парень молодой.
Город Могилёв, август 1944года.
(Записано а августе 1944 года в Могилёве).
Шёл август 1944года. Наши войска подходили к городу Могилёв. Через речку проходил узенький деревянный мост на понтонах. По нему переправляли грузы. Авиация немцев не давала покоя. Войска, заняв Могилёв, пересекли железную дорогу, и по шоссе двинулись на город Белыничи. Каждую минуту грозила смерть, я не думал о жизни.
Да! Не было видно солнца, хотя было ещё два часа дня. Пыль и дым, занесло всё небо, грохот не умолкал.
Ночь светла
Ночь светла, над рекой
Тихо светит луна,
И блестит серебром
Голубая волна.
Темный лес… Там в тиши
Изумрудных ветвей
Звонких песен своих
Не поет соловей.
Под луной расцвели
Голубые цветы,
Они в сердце моём
Навевают мечты.
К тебе грезой лечу,
Твое имя твержу,
В эту ночь при луне,
О тебе я грущу.
В эту ночь при луне,
На чужой стороне,
Милый друг, нежный друг,
Помни ты обо мне.
Река Неман, август 1944 года.
(Записано в августе 1944 года).
Под вечер мы добрались до неизвестной нам реки. Лес окружал нас со всех сторон, реки не было видно. Вдруг один нам сообщил, что до немца осталось полкилометра. Жажда заставила нас ползти по лесу к речке, для того, чтобы удалить жажду водой. Мы вспотевшие, поползли с высотки к берегу родной реки, что бы действительно убедиться, что это Неман. Я сполз с товарищами к берегу. Немецкие войска были по ту сторону реки. Под шум войны, наклонились мы к нежно – изумрудной воде, напились воды. С противоположного берега вдруг послышалась пулемётная очередь. Двое товарищей упало замертво. Я упал мгновенно и не знаю, как очутился в лесу. Когда мы пили воду, в это время немецкий снайпер подследил и угробил наших друзей. После, под вечер трупы дорогих товарищей были взятии нами и похоронены на высотке вблизи реки Неман. Злость разгорелась у нас на этих гадов, которые сидели на противоположном берегу реки. Наведя пушку, мы крепко впалили в тот куст, откуда была дана очередь. Куст взлетел в воздух, не знаем кто там был, ничего не было видно. Крепко потужив о товарищах, мы начали мстить немцам.
Да! Напились воды из Немана. Напьёмся и из Эльбы.
Карелка.
Вот скрылось солнце золотое,
Утихли песни соловья.
Прощай, карелка молодая,
Служба кончилась моя!
Теперь я еду в край родимый,
Давно там ждёт моя семья.
Там давно уж ждёт моя мамаша,
Там ждёт меня моя жена.
А ты вперёд не доверяйся,
Солдатской совести не верь.
А теперь ты оставайся
В родной Карелии своей.
Стоит Карелка, слёзно плачет,
Она прощалась с молодцом.
А солдатик, улыбаясь,
Махал красивым платком.
Карелка в обморок упала,
Видно некому поднять,
А солдатик уж далёко,
Не воротится уж назад.