И по просьбе лейтенанта
Всё с себя сняла.
И в кровать легли, обнялись,
Всё равно война.
Ну а что мужчине надо,
Раз легла сама.
Переспать одну, две ночки,
Всё равно война.
Но она сперва не смело,
А потом сполна
И всю ночь кровать скрипела –
Всё равно война".
На кровати лежали обнявшись,
Лейтенанту вспомнилась жена.
Не ругай меня, родная,
Всё равно война.
Эх! Военные ребята,
Не теряйте время зря.
Нажимай на все педали,
Всё равно война.
Не ругайтесь за измену,
Жизнь для всех одна.
За поступки все большие
Спишет нам война.
Польша, город Тухель, март 1945 года.
(Записано в марте 1945 года в Польше)
В этом городе ночевали, перед вступлением на город Черск. В одном переулке поставили машину и постучали в дверь дома. Дверь открылась, и вышел пузатый немец. Его, конечно, убрали и заняли комнату на третьем этаже, спали на перинах. Утром отъехали к Черску. Было ещё полно приключений.
Только на фронте.
Кто сказал, что надо бросить
Песни на войне?
После боя сердце просит
Музыки вдвойне!
Нынче – у нас передышка,
Завтра вернёмся к боям,
Что же твой голос не слышно,
Друг наш, походный баян?
Кто сказал, что сердце гасит
Свой огонь в бою?
Воин всех вернее любит
Милую свою!
Только на фронте узнаешь
Лучшие чувства свои,
Только на фронте измеришь
Силу и крепость любви!
Кто придумал, что грубеют
На войне сердца?
Только здесь хранить умеют
Дружбу до конца!
В битве за дружбу свою боевую
Смело колотим врага.
Ни расколоть, ни нарушить
Дружбы военной нельзя!
Кто сказал, что надо бросить
Песню на войне?
После боя сердце просит
Музыки вдвойне!
Пой, наш любимый братишка.
Наш неразлучный баян!
Нынче – у нас передышка,
Завтра – вернёмся к боям.
Польша, город Банн, март 1945 год.
(Записано в марте 1945 года)
Передышка перед форсированием реки Одер.
Ермак.
Ревела буря, дождь шумел,
Во мраке молнии блистали,
И беспрерывно гром гремел,
И ветры в дебрях бушевали…
Ко славе страстию дыша,
В стране суровой и угрюмой,
На диком бреге Иртыша
Сидел Ермак, объятый думой.
Товарищи его трудов,
Побед и громозвучной славы
Среди раскинутых шатров
Беспечно спали близ дубравы.
"О спите, спите, – мнил герой, -
Друзья, под бурею ревущей!
С рассветом глас раздастся мой,
На славу иль на смерть зовущий.
Вам нужен отдых; сладкий сон
И в бурю храбрых успокоит;
В мечтах напомнит славу он
И силы ратников удвоит.
Кто жизни не щадил своей,
В разбоях злато добывая,
Тот думать будет ли о ней,
За Русь родную погибая?"
Страшась вступить с героем в бой,
Кучум к шатрам, как тать презренный,
Прокрался тайною тропой,
Татар толпами окруженный.
Мечи сверкнули в их руках,
И окровавилась долина,
И пала грозная в боях,
Не обнажив мечей, дружина.
Ермак воспрянул ото сна
И, гибель зря, стремится в волны,
Душа отвагою полна…
Но далеко от брега челны.
Иртыш волнуется сильней…
Ермак все силы напрягает
И мощною рукой своей
Валы седые рассекает…
Ревела буря… Вдруг луной
Иртыш шипящий осребрился,
И труп, извергнутый волной,
В броне медяной озарился.
Носились тучи, дождь шумел,
И молнии его сверкали,
И гром вдали еще гремел,
И ветры в дебрях бушевали…
Польша, река Одер, апрель 1945 года.
(Записано в апреле 1945 года)
Большой героизм проявили русские воины при форсировании реки Одер. Немцы сильно укрепили свой берег. Берег сильный, к тому же мокрый. Несмотря на усилия немцев, они были отброшены к Берлину и всё отступали с боями.
Жизнь русского народа в лагере военнопленных.
Мы живём не вдали от Берлина,
Островок, окружённый водой.
В нём лежит небольшая равнина
И концлагерь с эллектростеной.
Тридцать два деревянных барака,
Бункер, кухня, ревир и бестрит.
Наши девушки холодны, голы,
Хоть март месяц холодный стоит.
На дворе ночь, а нас поднимают,
Пьём пол литра горячей воды.
А потом на апель выгоняют,
На апелях мы долго стоим.
Тридцать раз на работу считают,
Тридцать раз по пятёркам стоим.
Слышим голос мы скальской чудесный
И гурьбой на работу бежим.
Мы работы такой не боимся,
Но и работать на вас не хотим.
На работе поём, веселимся,
А в душе, в сердце горе таим.
А теперь плачут братья и сёстры,
Плачет родная мать и отец.
Но на фронте бои очень остры,