Немецкий Т-4, стараясь перебраться через железную дорогу, увяз на насыпи и остался стоять невредимым. Экипаж убежал. Третья «Пантера» не находя выхода, стояла на огороде станционного дома и была уничтожена нашей артиллерией. Немцы взорвали свою пушку и бежали за насыпь.
Т-34, на быстрой скорости, прорвался вдоль железной дороги справа, наткнулся на немецкий Т-5 и в бою остались оба стоять, похороненные друг другом. Они остались стоять оба на поле боя, и сейчас они стоят ствол к стволу, в упор смотрят друг на друга. Разбив немцев на станции, наши войска устремились к Берлину.
Страна Германия, станция Вербик, август 1946 года.
На границе России.
Паровоз сбавил пар, тихо остановился возле моста. На мосту было нацарапано «Граница СССР с Польшей». На мосту стояли два русских пограничника. Тихо продвинулся состав до перекрёстка шоссейной дороги. Несколько пограничников оцепили эшелон со всех сторон. Лейтенант забрался в теплушку, и эшелон тронулся до первой станции Гердауен Русской.
На остановке я выглянул из теплушки, увидел русский народ, одержавший крупную Победу над Германией. Они были незавидно одеты, но они победили и сейчас, несмотря на трудности, отдают все силы для восстановления своей Страны, для усиления своей безопасности. Проверив документы, пограничники ушли из теплушки, запретив ехать дальше, потому что у нас не было пропусков через границу.
Писклявый голос послышался около дверей. Открыв двери, перед собой я увидел девчонку среднего роста, с длинными волосами, заплетёнными в клетку, с круглым лицом, карими глазами и нежными руками, в которых она держала бумагу и карандаш. Получив ответ на заданные вопросы, она простилась, и быстро по-военному повернув кругом, зашагала вдоль эшелона. Через некоторое время подкатил порожняк из Истенбурга. Мою теплушку прицепили. Получив все документы, я отправился снова в Германию. Прощай, Россия Матушка. Придёт время, увидим и мы своих родных!
Страна Россия, станция Гердауен, сентябрь 1946 года.
Первый отпуск за шесть лет службы.
Прощальный вечер.
30 июня 1947 года, последний день моего отпуска. Уже перевалило за полдень. Я прибыл из города, снимался с учёта, пообедал и лёг отдохнуть на пару минут. Вдруг меня кто-то толкнул, и послышался знакомый голос. Раскрыв глаза, я увидел перед собой братишу. Он стоял унылый, тихо говоря: «Братуха! Пошли, простимся с нашей родной рекой». Я вскочил быстро, как будто бы меня кто-то подбросил с постели и вышел во двор.
На воздухе было свежо, надвигались небольшие тучки с севера, принося мелкий дождик. Солнце то выглядывало из-за туч, то опять скрывалось. Несмотря на свежесть, я, не одевая ничего на ноги, в нательной рубахе, взяв с собой чистое бельё, корзинку, мыло и полотенце, вышел на улицу. Вскоре братиша меня догнал, и мы, поравнявшись, зашагали по раскалённому песку. Спустившись с горки, перед нами предстала луговая равнина, слегка поросшая пустырником. Часть лугов уже были скошены, и собраны в сухие копны.
Не замечая как надвигается вечер, мы прошли луг, подошли к торфяному болоту. Карьеры поросли большой травой-осокой и небольшими кустами. Через болото шла узкая тропка, по которой мы тихо пробирались, цепляясь за высокую траву. Не замечая туч, которые, не по нашему желанию, насели над нашими головами. Начал идти мелкий дождь. Я предложил спрятаться в стоявшей вблизи копне сена. Он сразу согласился . Мы быстро очутились у копны, раскопав часть сена, сделали навес. Я, прижавшись к свежему сену, укрыл ноги и остальное тело. Корзинку тоже закрыл, чтобы дождь не замочил её содержимое. И вот, сидя вдвоём в душистом сене, мы погрузились в раздумье, ничего не говоря минут 15-ть. Стиснув зубы, братиша проговорил:
Братиш Семён.
(После войны – профессор Казанского университета).