Илья Филиппович Орлов спать ложился рано. С приходом немцев эта привычка оказалась как нельзя более кстати. Во-первых, экономия керосина, которого теперь нельзя было достать ни за какие деньги, во-вторых, и это, пожалуй, главное, хозяева дома, где понапрасну не засиживаются допоздна, вызывали меньше подозрений у полиции.
Поздним вечером, когда в доме уже спали, Майя проснулась от громкого стука в дверь. Встав с постели, дядя подошел к окну, приподнял занавеску. Стук повторился еще настойчивей и громче.
Не открывая, Илья Филиппович спросил:
— Кого там бог прислал?
— Открывай! — грубо потребовал незнакомый голос— Полиция.
У Майи перехватило дыхание. Что привело их в тихий, уснувший дом? А может быть, за домом уже давно налажена слежка? Пока растерянный Илья Филиппович топтался в сенках, Майя сунула руку под подушку, где она хранила драгоценную карту. А вдруг обыск? Если полиция найдет карту, это гибель, причем не только ей одной, но и всем. Порвать? Выбросить? Но ведь столько затрачено труда! И эту карту так ждут, она так необходима нашим летчикам!
— Да открывай же! — гудел с улицы голос. В дверь грубо пнули ногой.
Илья Филиппович загремел задвижкой.
«Все! — мелькнуло в голове Майи. — Поздно!» Она сунула карту под рубашку и, натянув одеяло, затаилась. Придется сказаться больной. Дядя знает, что она прячет под подушкой. Если вдруг начнется обыск, он догадается перенести ее на другую кровать. Надежда, правда, слабенькая, но ничего другого не оставалось.
В темных сенях хлопнула дверь. Кто-то вошел с улицы.
— Стучишь, стучишь… — недовольно выговаривал человек, требовавший открыть.
— Извините… Больные в доме. «Молодец дядя!» — похвалила Майя.
— Свети, — приказал вошедший. — Не стоять же здесь! Показывай куда идти.
Дверь распахнулась, и на пороге показался громадного роста человек с винтовкой. При свете лампы Майя разглядела на рукаве ночного гостя белую повязку. Это был самый обычный городской полицай, вооруженный трофейной русской трехлинейкой.
Загораживая ладонью свет, Илья Филиппович разглядывал неожиданного посетителя. Полицай был в подпитии и угрюмо шарил по углам глазами.
— Кто еще в доме? — спросил полицай.
— Племянница. — Илья Филиппович переступил босыми ногами на холодном полу.
— Вижу, — процедил сквозь зубы страж порядка.
Он скользнул глазами по затаившейся под одеялом девушке, плотнее прикрыл дверь и уселся за стол, поставив винтовку между колен.
«Что привело его? — недоумевала Майя, со страхом наблюдая за ним. — И почему один?» Обычно полиция вваливалась целой оравой. И все же ни дядя, ни мало что соображавшая Майя не ждали от одинокого полицая ничего хорошего. Поэтому они не поверили своим ушам, когда ночной гость вдруг произнес: «Веер». С минуту в комнате стояло напряженное молчание.
— Простите… — проговорила наконец Майя, спуская с постели ноги.
Полицейский, дружелюбно поглядев на изумленных хозяев, снова, но уже мягче, повторил условный пароль.
— Господи… — только и проговорила Майя, переводя дух.
— Дайте-ка напиться, — попросил полицейский, поставив к стене винтовку. Он стянул с головы шапку и приготовился передохнуть как человек, проделавший трудный путь.
Илья Филиппович схватил ковшик и направился в сени, полицейский окликнул его:
— Простынешь. Надень хоть калоши, — и указал на его босые ноги.
— А ведь и то правда! — спохватился Илья Филиппович, доставая с печки подшитые валенки. — Напугал-то, черт! Я уж и вправду подумал — полиция.
Полицейский жадно вытянул целый ковш ледяной воды.
— Может, еще? — спросил Илья Филиппович, желая угодить гостю.
Полицейский искоса взглянул на него.
— Шутишь, дядя? Давайте-ка, что у вас там. Долго сидеть некогда.
— Служба?
— Дела, — ответил полицейский.
Майя нырнула под одеяло и, покраснев, попросила:
— Отвернитесь, пожалуйста!
Гость изумился, но послушно переместил на табуретке свое большое тело.
— Вот еще! — проговорил он, удивляясь непонятной прихоти молодой хозяйки.