— Такой настырный! — возмущался пожилой бородатый человек. — От горшка два вершка, а говорить не желает, подавай ему самого старшего. Дал я ему подзатыльника, все равно молчит.
— Ну хорошо, мне-то ты можешь рассказать, зачем пришел? — заговорил с мальчиком Лебедев. — Я комиссар партизанского отряда.
— Я из Сергеевки бежал. Я Толя. Вчера ночью у нас партизаны были, я им оружие сдал. А какой-то гад видел и донес немцам. Сегодня приходили за мной. Я сбежал, теперь некуда подаваться. Хорошо, что мамка ничего не знала, а бы и ей попало. А ваши обманщики. Обещали меня с собой взять, а сами оставили…
Толю поселили в землянке, где жила семья Акадилова. — Теперь у тебя, Жамалжан, и сын есть, — шутил Жилбек.
XIВ лес властно шла весна. Потеплели ночи, ярко зазеленели березки, оживились партизанские лица. Теперь можно было снять полушубки, драные шинели, пальто. Перед маем совсем стало жарко, и кое-кто из молодых, улучив минутку, раздевался до трусов — позагорать на полянке.
За два дня до 1 Мая Лебедев собрал коммунистов. Как-то невольно вспомнилось, как, бывало, давным-давно, до революции, вот так же в лесу тайком проводились маевки их отцами и старшими братьями.
— Товарищи, мне кажется, что Первое мая, наш большой весенний праздник, праздник международной солидарности, мы должны отметить чем-то знаменательным. Может быть, вы не сразу согласитесь с моим предложением, но я его все-таки выскажу. Давайте проведем в одной из больших деревень митинг, посвященный Первому мая.
Лебедев умышленно выждал, чтобы послушать, какие будут реплики, восклицания, но партизаны пока молчали.
— Дело, я понимаю, рискованное, — продолжал Лебедев, — но, честное слово, настоящее дело! Мы подбодрим население, мы сами, наконец, отметим праздник не чаркой водки, а как коммунисты, которые в любых условиях не складывают своего оружия, в любых условиях продолжают вести воспитательную работу. Я выступлю с небольшой информацией о положении на фронтах, потом кто-нибудь из местных жителей выступит. Вот и будет первомайский праздник на нашей улице!
— Население побоится собраться. Мы-то в лес уйдем, а они? Немцы за это по головке не гладят…
Совещались два часа. Выбрали, в какой деревне лучше всего провести, советовались, как лучше оповестить людей, стоит ли оповещать всех, и так далее.
И вот настал день 1 Мая 1942 года. Солнечный, теплый день. По небу плывут реденькие перистые облака. К деревне Деньгубовке по дорогам, по тропинкам, по лесу и по полю по двое, по трое идут люди. Большинство женщины. Они в светлых цветастых платках. Старики подоставали свои пронафталиненные пиджаки, расчесали усы, побрились — праздник.
В одиннадцать часов утра на площади в Деньгубовке было полно народу. Собрались, как собирались год тому назад, возле потемневшей трибуны из теса. Ждали, кто же будет выступать, переговаривались.
— И откуда столько миру-то набралось? — удивлялись старики. — Кругом немец рыщет, а им ничего.
И каждый говорил о смелости другого, забывая о том, что ведь и самому прежде всего не хотелось ударить в грязь лицом, не хотелось отказаться от весеннего праздника.
— Как бы фриц не пронюхал, нагрянет на мотоциклах, вот будет штука.
— Не нагрянет. Это же свои делают, — должно быть, все обдумали, зачем зря народ под пулю ставить…
— Придем к себе на хутор, а там немец уже хату спалил, узнал, что митинговали…
— Не дрожи, старина, семи смертям не бывать, а одной не миновать.
Мало кто из собравшихся знал, что в это время до зубов вооруженная рота Зарецкого с одного края, а рота Акадилова с другого стали на охрану Деньгубовки на случай наезда фашистов.
Легкий гомон в толпе смолк, когда к дощатой трибуне подошел Лебедев. Был он сегодня в чисто выстиранной гимнастерке, начищенный, подтянутый.
Чувствуя необычайное волнение, — ведь не в лесу выступать и не к тем обращаться, кто привык видеть комиссара каждый день, верит ему, знает его, а надо говорить с мирными людьми, надо вселить надежду, успокоить душевные раны, — Лебедев долго откашливался, прежде чем начать с заветного.
— Товарищи!.. Все вы знаете, как фашисты с пеной у рта трубили о молниеносном захвате нашей страны. Гитлер собирался принимать парад в Москве еще полгода назад. Но от Москвы фашистские оккупанты покатились на запад. Им дали такую взбучку, что фрицы до сих пор не могут очухаться. Наши войска продолжают наступление. Фашисты с каждым днем, с каждым часом несут все большие потери. Но враг еще силен, в первые месяцы войны он захватил немало наших городов. Сейчас для нашего народа самое главное — усилить партизанскую воину, не давать покоя врагу ни днем ни ночью, выводить из строя мосты и пускать под откос эшелоны. Для чего я говорю об этом? Для того, чтобы жители нашего района, который скоро станет свободным от оккупантов, включились в партизанскую борьбу с оружием в руках. Тот, кто не может идти в отряд, должен, как всякий гражданин, помогать своим братьям иными средствами. Партизаны часто терпят нужду в продуктах, недоедают, но продолжают вести ожесточенную борьбу с фашистами… В день Первого мая от имени всех партизан поздравляю вас с праздником и торжественно обещаю, что наш отряд будет еще беспощаднее расправляться с врагом!..