Мария Семеновна вздохнула, оглядела Тамару. Невестка ей, должно быть, понравилась, потому что женщина улыбнулась ей уже по-родственному.
— Отдыхайте, сейчас обед сготовлю. Чем богаты, тому и рады, — сказала она.
Пока Тамара с Толиком умывались, приводили себя в порядок, Мария Семеновна делилась своими горестями. На станции полным-полно фашистов. Порядки суровые; как стемнеет, лучше носа со двора не показывай, заграбастают и поминай как звали человека! Хватают без разбору: мужчина, женщина, девчонка — всех забирают и, по слухам, отправляют сразу в Германию. А еще хуже немцев — здешний бургомистр, три шкуры дерет, авторитет себе зарабатывает, перед немцами выслуживается.
— Да уж знаем, натерпелись, — со вздохом сказала Тамара. — А выходить нам, да еще ночью, совсем некуда. Так, днем немного можно пройтись, если скучно станет. А лучше всего в хате посидеть, если вам не помешаем. Устали с дороги. Да и впереди путь неблизкий. Отдохнем — и дальше.
Хозяйка усадила гостей, поставила на стол глубокую миску с супом, подала деревянные ложки. Гости принялись за еду. Тамара выложила на стол свои запасы — завернутое в тряпицу сало, несколько комков сахара. Когда «трапеза» подходила к концу, пришел сын Марии Семеновны — Володя, мальчуган лет двенадцати-тринадцати. Увидев незнакомых, мальчик сначала насупился, ушел в другую комнату, но потом понемногу оживился и был очень рад тому, что в доме появился сверстник, с которым запросто можно бегать по городу.
Под вечер Тамара вместе с Марией Семеновной прошлась по улице, мирно переговариваясь о пустяках: где достают сейчас хлеб, как платят немцы тем, кто работает у них в депо, например, или на станции. Осторожно и непринужденно Тамара старалась выведать главное. Если бы кто прислушался к их разговору со стороны, то не услышал бы ничего подозрительного — обычный женский разговор. Испокон веков женщин интересовало все связанное с житьем-бытьем, особенно цены на продукты и зарплата.
После ужина, не зажигая света, легли спать. Утром все проснулись рано, кроме Володи. Мария Семеновна начала мыть полы, а Тамара долго лежала с закрытыми глазами, притворяясь спящей. Как только хозяйка вышла во двор, Тамара подозвала Толика, с нетерпением ожидавшего, когда же они возьмутся за настоящее дело, и сказала:
— Володя проснется, заведи с ним разговор насчет прогулки. Пойдете сначала по улицам, а потом ты спросишь, где у них самое интересное место. Пойдете на станцию. Запомни, сколько пройдет поездов, сколько стоит на путях, что на них погружено, сколько солдат и где выставлены. Да головой особенно не крути по сторонам, чтобы немцы не заметили!
— Будьте спокойны, не первый раз. Еще когда я был в Сергеевке… — начал хвалиться Толик, но его рассказ прервал приход Марии Семеновны.
— Вставайте завтракать. Кашу сварила, немецкого концентрату достала. Трудно с едой сейчас, не дай бог как трудно!
— Мария Семеновна, а можно продать что-нибудь на толкучке? У меня в узелке кое-что припрятано.
— Какая сейчас, прости господи, толкучка? Только выменять можно у спекулянтов. В бараках, за вокзалом, живут двое менял. С немцами связаны, можно сало, шпик выменять или пшеницы, крупы какой-нибудь. Да пока не советую, крайней нужды нет, потом пригодится, — попыталась было отговорить Мария Семеновна, но Тамара, услышав о бараке возле вокзала, загорелась.
— Нет, совестно дармоедами жить, — упрямо продолжала Тамара. — Хоть вы и родня мне приходитесь, но раз у меня есть возможность выменять — давайте выменяем. Знаете, какое время, пожадничаешь, фашисты задаром отберут.
— А я пальто мужа, зимнее, берегу на крайний случай…
Мальчишки, торопливо похлебав супу, побежали на улицу.
— Далеко не бегайте! — наказала Мария Семеновна.
— Ладно!..
И тотчас скрылись.
Мария Семеновна повесила на дверь замок, и женщины пошли. Тамара прижимала локтем небольшой узелок, в котором лежали почти неношеный коверкотовый пиджак и теплый свитер.
Шли они по центральной улице. Тамара особенно не беспокоилась, потому что с ней рядом шла старожилка, которую знали все местные. Если Тамара замечала группу фашистов, непременно пересчитывала и складывала в уме. Все, конечно, не учтешь, но хотя бы минимальное число солдат таким образом можно узнать.
— А тут что, богач какой-нибудь поселился? — спросила Тамара, указывая на большое здание, крытое свежеокрашенным железом.
— Комендатура. И управа ихняя, где бургомистр сидит. А вон там — школа.