Фрося тряхнула головой, отгоняя всякие непрошеные мысли, и поспешила в спальню к сыну. Быстро перепеленала по очереди двух детей, при этом из пелёнок девочки на пол выпал какой-то маленький свёрток, на который Фрося не обратила внимание. Положив к себе на колени большую подушку, она поудобнее разместила малышей и приложила их одновременно к обеим грудям.
Стасик привычно овладел соском и жадно зачмокал губами, глотая быстро бегущее материнское молоко. А вот девочка никак не могла приспособиться к непривычному соску, к непривычному запаху, к непривычной струе молока и то хватала с жадностью сосок, то отрывалась, всплакивала и опять хватала…
Фрося нежно целовала девочку в щёчку, шептала ей ласковые слова, и ребёнок успокоился, приноровился и ритмично начал тянуть из разбухшего соска благодатную пищу обретённой любящей матери.
Дети наелись и отвалились от грудей и сладко засопели носиками. Фрося положила их на широкую кровать и начала метаться по дому. Разложила на полу горницы большое покрывало и стала сбрасывать туда различные вещи своего гардероба и кухонную утварь. Набросав достаточно, перевязала крест- накрест двумя крепкими узлами и стала собирать в мешки продукты, всё, что можно было забрать с собой и что было так необходимо для будущей жизни.
Она быстро распихивала по мешкам все запасы сала и копчёного мяса, крупы, соль, сахар. Побежала в огород, собрала созревшие к этому времени огурцы, помидоры, подкопала пару вёдер картошки. В вёдра летели морковь с капустой, свекла с кабачками, горох, фасоль и всё, что попадалось под руки из того, что росло на её богатом участке.
Целый день она возилась то в огороде, то со скотиной, то кормила детей, то стирала пелёнки, то паковала вещи и продукты. На ходу ела, пила и вновь бросалась что-то делать, что-то собирать в дорогу.
Вывел её из этого состояния скрип открываемой входной двери, а надо сказать, что она, несмотря на всю суету сборов, не забыла оставить открытой калитку и входную дверь в избу, сердце почему-то подсказывало — любимый придёт…
На пороге стоял Алесь, держа в руках бутылку с вином и коробку конфет. Он удивлённо смотрел на Фросю, застывшую посреди узлов и мешков, всю расхристанную, с уставшим лицом, с запавшими глазами, но в которых пылали диковинные огоньки.
Фрося села на ближайший узел у её ног, показала Алесю на лавку у стола и уставшим голосом поведала:
— Алесик, мы не можем встречаться в этом доме, я не хочу, а теперь ещё и не могу здесь оставаться. Я собираюсь до утра убраться отсюда, и ты это уже, наверно, понял по этим узлам. Мне надо достать подводу с лошадью, и надеюсь, ты в этом поможешь.
Я собираюсь уехать в свою деревню, где родилась и жила до приезда в Поставы, у меня там есть домик родителей, там я не была три года, и про мою теперешнюю жизнь там никто ничего не знает.
Да, в той деревушке и двух десятков домов нет, и моих родственников не осталось. И если ты меня любишь и хочешь быть со мной, то сможешь туда приезжать свободно, я скажу соседям, что ты мой муж, ведь про настоящего там ничего неизвестно.
Ты не спеши соглашаться, я тебе ещё не всё рассказала. Но ты должен дать мне слово, что сохранишь в тайне то, о чём сейчас узнаешь от меня. Даже если мы расстанемся, пусть это останется нашей сокровенной тайной, и в этом ты должен поклясться всем святым, что есть в твоей душе. Это не касается нашей любви, но грозит нашей жизни и не только нашей.
Поэтому ты можешь прямо сейчас подняться и уйти, и я тебя не осужу, и потом, когда ты узнаешь всё, а я вынуждена тебе довериться, ты просто поможешь нам добраться до деревни и навсегда уйдёшь из моей жизни, но то, что узнаешь, похоронишь в себе тоже навсегда.
Алесь подошёл к узлам, в один из них засунул находившиеся до сих пор в его руках бутылку вина и конфеты и с улыбкой сказал:
— Это для того, чтобы отметить начало нашей совместной жизни в деревне, и, какая бы у тебя не была тайна, я согласен разделить её с тобой, даже если это смертельно опасно, я буду оберегать тебя до последнего вздоха.
Мне, пожалуй, надо поспешить за подводой, при комендатуре есть в хозяйстве и автомобили, и лошади, по дороге что-нибудь придумаю для сторожа, все знают, что я работаю переводчиком при коменданте.
Он поднялся, чтобы уйти за подводой, но Фрося подошла к нему, обняла за шею, крепко поцеловала в губы, взяла за руку и повела в спальню. Неизвестно, что мелькнуло в его голове, но то, что он увидел, превзошло все его ожидания… На кровати рядышком лежали два младенца, и в тусклом свете керосиновой лампы он обратил внимание на чёрненькие бровки и реснички второго ребёнка, которого он ещё не видел. Алесь вопросительно взглянул в глаза Фроси…