После рейда гитлеровцев против партизан где-то в конце апреля или в начале мая были доставлены в Поставы и помещены в застенки несколько пленных, среди них и твой по закону муж Степан. Все пойманные партизаны были раненными. Начались допросы и пытки пленных гестаповцами, и Алесь вынужден был присутствовать при этих изуверствах переводчиком.
Однажды ночью он и ещё один из подпольщиков ликвидировали охрану и на подводе вместе со спасёнными пленными бежали в лес. Они скрылись в неизвестном направлении.
Хорошо, что в неизвестном, ведь назавтра разъярённые немцы пытали меня, дознаваясь, где находится сейчас мой племянник, но ничего вразумительного я им сообщить не мог и поклялся в этом именем Божьим, и нисколько не покривил душой.
Поверь мне, дочь моя, до сих пор мне ничего не известно о судьбе беглецов, хотя я пытался выяснить у властей победителей что-нибудь об участи этой группы, но они или впрямь не знают ничего или надёжно скрывают правду. Будем надеяться с тобой на лучший исход и помолимся за них Господу нашему…
А теперь поговорим о тебе и твоих детках, дочь моя Фрося… Алесь меня очень просил — в случае, если, не дай Бог, с ним произойдёт что-то ужасное или сложится ситуация, подобная этой, разыскать вас и оказать всяческую помощь. И, безусловно, я не мог отказать ему в этой просьбе, он единственный мой племянник, оставшийся от рано упокоенной моей сестры, я его любил с детства и многое сделал из того, что в моих силах, чтобы он получил достойное образование, воспитание и обзавёлся добропорядочной семьёй.
Мой грех, ох, мой грех, что я воспротивился вашему браку, за это вы — в большей степени — и я несём Божье наказание. Но, что сделано, того не вернёшь, поэтому выслушай старика и попробуй внять доброму совету…
Ты должна знать, что в любом случае, пока я жив, вас не оставлю без поддержки — ни тебя, ни всех твоих трёх деток, среди которых мой кровный внук.
Так вот, пока не закончится окончательно война и пока всё вокруг не успокоится, оставайся в своей деревне, подальше от лукавого, что сидит в душах злобных людей. Я буду наведываться к вам как можно чаще и постараюсь сделать всё, что в моих силах и возможностях, чтобы облегчить твою участь.
Где находится деревня, в которой ты нынче проживаешь, где вы с Алесем свили греховное гнездо, я знаю, и даже если бы ты не пришла сегодня ко мне, я бы вас всё равно отыскал…
Я буду постоянно справляться о судьбе той группы партизан, бежавших вместе с Алесем и, возможно, мне повезёт и удастся что-то выяснить, и при любой вести я буду держать тебя в курсе, какой бы не была эта весть. А пока буду молиться за жизнь своего племянника, за тебя и твоих деток…
Фрося снова упала на колени перед ксёндзом Вальдемаром и стала целовать ему руки:
— Святой отец, я не могу подыскать нужные слова для выражения своей благодарности за то, что не убили во мне надежду, за Ваше доброе и отзывчивое сердце. Я буду каждый день вместе с вами молить Бога, чтоб даровал жизнь моему любимому человеку…
Ксёндз поднял её с колен, по-отечески приобнял и, поцеловав в лоб, растроганным голосом тихо сказал, подталкивая мягко в спину к выходу:
— Ступай с богом, дочь моя, тебя ждут твои детки…
Глава 23
Никем из знакомых не замеченная в городе, Фрося благополучно добралась пешком обратно в деревню, и дни в ожидании вестей от любимого потекли в унылом однообразии. Спасала только возня с малыми детьми, которые не давала ей времени на то, чтобы придаваться постоянной хандре. Подрастающие ребятишки своими шкодами, милым лепетом и любовью непроизвольно отвлекали её от горьких мыслей о неизвестной судьбе дорогого сердцу человека.
Жизнь в деревне в эти месяцы трудно было назвать спокойной, невдалеке в лесах шастали бандиты и бежавшие от возмездия Советской власти полицаи. Они часто наведывались к сельчанам за провиантом и, в случае отказа или скрытия необходимого для их выживания, грабили, угрожая смертью, а иногда угрозы воплощали в жизнь.
Советские власти на территории западной Белоруссии, где местное население не очень-то их жаловало, продолжили довоенные репрессии и высылку неугодных элементов на необъятные просторы Сибири. Заготовительные команды шныряли по сёлам и действовали почти так же, как в своё время немцы с полицаями и партизаны.
В эти команды входили зачастую офицеры и солдаты после контузий и ранений, на их милость и снисхождение уповать не приходилось, поэтому они не оставляли в покое местное население, требуя сдачи продуктов для нужд армии и безжалостно подчищали подполы, клети и сараи.