И вот последний пьяный гость покинул двор, родственницы и соседки, наскоро кое-как прибрав со столов, разбрелись по своим дворам, а на крылечке осталась сидеть молодая пара — Степан в новом костюме и Фрося в нарядном белом свадебном платье с фатой, покрывающей её шикарные волосы. В печальных глазах невесты застыли слёзы, а сердце готово было выскочить из груди, кровь пульсировала в висках вместе с неотвязной мыслью: «Боже мой, что я наделала, что я наделала…»
Степан выкурил подряд две цыбарки, взял Фросю за руку и молча завёл в дом. Они прошли в заднюю комнату, жених сорвал фату и впился жадно в сочные губы невесты, а Фросе вспомнился в этот момент нежный поцелуй Алеся перед отъездом в Варшаву, и сердце защемило тоской.
Степан резко отстранился и стал быстро раздеваться, многозначительно поглядывая на зардевшуюся Фросю. Под грузным телом мужчины заскрипела кровать, она взглянула в его сторону и увидела, что тот уже лежит, накрывшись до груди лёгким одеялом.
— Стёп, а Стёп, отвернись, пожалуйста, неловко как-то…
Но Степан даже и не подумал, он лежал на боку, положив на согнутую руку голову, и, ухмыляясь, разглядывал оробевшую невесту:
— Ну-ну, давай быстрей, и так столько время рядом ходил, как кот около сметаны… — и загоготал.
Фрося стыдливо сняла свадебное платье и, обнажённая, быстро юркнула с другой стороны кровати, натянув одеяло до глаз.
Они полежали молча некоторое время, потом Степан притянул к себе упругое тело невесты, подмял под себя, и, неловко раздвинув ей ноги, вошёл в девственные глубины, до сих пор не ведавшие соития с мужчиной…
Пронзительная боль от низа живота, казалось, прострелила в голову, суетливые и резкие толчки в глубине её тела отзывались ударами пульса в висках, но вдруг эта пытка закончилась, и на Фросю накатила мысль, а как же это произошло бы с Алесем… И из глаз по щекам побежали к губам горькие слезинки.
Глава 2
Степан неуклюже отвалился от измученного тела Фроси, развалился на своей половине кровати и вскоре захрапел. Молодая жена до утра не сомкнула глаз, душу разрывала тоска, обида и горечь о невозвратном, и подспудно тяготила мысль о допущенной страшной ошибке.
Как только стало светать, она подскочила с ложа, быстро оделась, умылась и пошла выполнять обязанности хозяйки: подоила корову, насыпала зерна курам и вывалила свиньям обильные остатки со вчерашнего свадебного стола.
Вернувшись в хату, обнаружила, что муж уже поднялся, сидит за столом и пьёт из кружки простоквашу.
Степан посмотрел хмурым взглядом на Фросю и заметил:
— А тебе не кажется, что подобает подавать завтрак мужу перед тяжёлым рабочим днём?..
Фрося потупилась:
— Стёпа, а откуда я знала, когда ты поднимешься, ведь надо по хозяйству управиться…
— Ну, так теперь подгадывай…
Он свернул цыбарку из махорки, выкурил, сидя на крылечке, и отправился в кузню, откуда через несколько минут раздался стук молота о наковальню.
Жизнь вошла в свою колею, Фрося занималась домашним укладом, приводя холостяцкую хату мужа в порядок уже на правах полноценной хозяйки. Дом был ещё почти новым и большим, она тщательно выдраила полы, вымыла окна, и в комнаты хлынул весёлый свет летнего дня… Затем она навела красоту на кухне, развешала занавески, в доме стало чисто и уютно, но на Степана это не произвело особого впечатления. Он ничем не выразил радость по этому поводу и благодарность молодой жене, хотя было видно, что остался доволен.
В часы, когда они оставались вместе в доме, не часто можно было услышать доверительную беседу двух только что поженившихся молодых людей, и те сводились в основном к обсуждению хозяйственных нужд, ближайших покупок и разговорам о необходимых заготовках и запасов на зиму.
Почти каждую ночь Степан подминал под себя безвольное тело жены и с неистовостью молодого самца без предварительных ласк проникал в её лоно, а после кульминационного толчка отваливал, ложась на спину с удовлетворительным выдохом.
Фрося больше не чувствовала боли от этого проникновения и дальнейшей возни мужа в её глубинах. Даже иногда что-то приятное возникало в ней, заполняя теплом низ живота и разливаясь короткой сладостной дрожью по всем клеточкам просыпающегося тела… Порой так хотелось продления этого волнующего момента, но почему-то Степан, не чувствуя её желания, изливался горячей тугой струёй и покидал её, не одарив даже поцелуем, и от этого молодая женщина чувствовала себя раздавленной и испачканной.
Уже через месяц в нужный срок к Фросе не пришли месячные, о чём она и поведала мужу, думая, что этим сообщением она выведет их отношения на более любовный лад, и ожидала, что обрадованный муж станет ласковей относиться к ней.