Просто прими к сведению и вспоминай о нашем разговоре. Я понял, что ты очень умненькая и ушлая девочка, но всё же хочу тебя предупредить, ты везёшь большие деньги, будешь делать какие-то покупки, поверь старому человеку, прожившему и повидавшему немало, как только увидят, что ты стала подниматься на ноги, сразу же найдутся доброхоты, которые обратятся куда надо, поэтому трать понемногу, а ещё лучше займись каким-нибудь гешефтом, то есть каким-то делом, что приносит деньги, выращивай что-нибудь и продавай на базаре, делай масло, сыр, сметану и тоже продавай на базаре, можешь что-то шить и тоже продавать на базаре — короче, ты должна стать базарной торговкой и тогда к тебе трудно будет придраться. Денег ты получила немало, но поверь, они имеют такое свойство — быстро заканчиваться, если тебе опять надо будет что-то продать из золота, то можешь ко мне не обращаться, а прямо иди к Соломону, он всё устроит, а ко мне заходи просто попить чаю, поговорить, рассказать о жизни, может быть услышать хороший совет, ты уже вошла в моё сердце, как реки входят в моря. Ах, вот и Ицек…
В комнату зашёл молодой человек: среднего роста, худощавый, с тонкими чертами лица на котором выделялся длинный нос с горбинкой, у него были тонкие губы, кучерявые крупные локоны тёмно-русых волос спадали на плечи…
Фрося всплеснула руками, и у неё вырвалось:
— Езус Мария, как на Иисуса Христа похож!
Вошедший молодой человек непонимающе смотрел на молодую женщину, то на смеющегося раввина и пожимал плечами, злясь от непонимания.
— Заходи, заходи Ицечек, это Фрося, которую ты должен сопровождать в Поставы, а то, что похож на вашего Иисуса Христа в том нет ничего удивительного, ведь он как не хочешь, а из нашего народа…
И опять разразился смехом, на этот раз вместе с ним смеялись и молодые люди.
Глава 37
Молодые люди договорились встретиться на перроне, перед самым отходом поезда и Ицек тепло распрощавшись с рувеном, вышел из синагоги.
Вслед за ним и Фрося стала прощаться со ставшим ей новой опорой в жизни раввином Рувеном. В душах молодой женщины и пожилого человека зародилась взаимная симпатия и привязанность, над которой время и обстоятельства не властны. Фрося уже у самых дверей хотела стать на колени и поцеловать руку раввину, как она раньше целовала ксёндзу, покидая костёл:
— Нет, нет, моя девочка, у нас это не принято. У нас и прикасаться до чужого мужчины не дозволенно, а у некоторых ветвей еврейской религии и смотреть на чужую женщину не положено…
Отечески улыбаясь, Рувен погладил Фросю через платок по пышным волосам.
— Ты, мне стала, как дочь. Я потерял во время войны четверых детей и жену, у меня было трое сыновей, а единственная моя дочурка была примерно твоего возраста…
С этими словами он подтолкнул её лёгенько в спину на выход. Уже в проёме двери Фрося успела заметить слёзы на глазах пожилого человека.
До отхода поезда оставалось ещё больше двух часов, она пересчитав деньги в кошельке, который ей вручил Соломон, поняла, что может купить для детей какие-то угощения, а также, безусловно, продукты, которых и в помине не было в их скромном рационе питания. По дороге на вокзал она заходила в магазины, ассортимент товаров тут явно был намного богаче, чем в их Поставах и это ещё мягко сказано. С радостью в душе она купила кое-какие продукты, которые с днём с огнём не найдёшь в их городе, на которые, впрочем, у неё в послевоенные годы никогда не было денег.
Впервые для детей купила небывалое для них угощение, три маленькие шоколадки, а также леденцы для старого Вальдемара к чаю. С небывалым волнением опустила в свою приятно отягощающую руку сумку кругляш сыра, кольцо колбасы, кусочек копчёного сала с мясной толстой прожилкой и сдобные бублики.