Боже мой, сколько ей хотелось скупить с этих аппетитных прилавков, но кошелёк заметно похудел, а сколько выручено денег за проданное золото, она пока даже представить не могла.
На вокзал она явилась за пол часа до отправления поезда и стала искать взглядом на платформе своего попутчика. Но молодого человека всё не было и не было, в душе у Фроси стала зарождаться вполне объяснимая тревога. Когда до поезда оставалось всего пять минут, рядом с ней вдруг неожиданно возник Ицек, к её удивлению значительно пополневший.
Он был одет в съеденную молью облезлую шубу, в одной руке держал небольшую сумку, а в другой билеты. Время на разговоры уже совершенно не было, они поспешили на посадку. Когда молодые люди уже расположились на своих местах в плацкартном вагоне, Фрося укоризненно посмотрела на Ицека:
— Разве так можно пугать, я все глаза проглядела…
А тот улыбнулся в ответ:
— Так надо, всё объясню в Поставах…
Фросе объяснять больше ничего не надо было, она полностью успокоилась. Ещё два дня назад даже представить не могла, что так резко повернётся её судьба, хотя для этого она сделала немало.
Большую часть дороги они молчали, Фрося ловила на себе изучающие взгляды Ицека, а он, встречаясь с ней глазами, быстро отводил свои и заливался краской. Фрося неожиданно подумала, что если бы не было в её жизни Алеся, она, наверное, смогла бы ответить на этот пламенный призыв, Ицек, явно, был ей симпатичен.
В Поставы они прибыли уже ближе к ночи и пешком пошагали к дому. Подойдя к своему жилищу, Фрося постучалась в калитку и вскоре услышала стук палочки, и шаркающие шаги по скрипучему снегу старого Вальдемара. Спросив на всякий случай, кто там, и удостоверившись, он быстро открыл калитку, и удивлённо посмотрел на Фросиного сопровождающего.
О многом догадавшийся старый и мудрый Вальдемар повёл их в свою комнату в кузнице.
Как только они зашли во внутрь, Ицек быстро скинул свою несуразную шубу, затем безразмерный свитер, развязал узлы странного платка, обвязанного вокруг его худого тела, и водрузил это дорогое сооружение, хранившееся всю дорогу на нём, на пол и взглянул с улыбкой на Фросю.
Совершенно не трудно было догадаться, что находится в этом платке. Фрося небрежно затолкала его ногой под кресло, будто это была сетка с картошкой и предложила, им присесть и поговорить, а пока она сбегает в дом, посмотрит на спящих детей, и приготовит что-нибудь к чаю.
И не ожидая согласия, тут же вылетела за дверь. Когда она вошла через какое-то время в комнату, где оставались Вальдемар с Ицеком, держа в руках чайник и чашки, то удивлённо заметила, как совершенно чужие, первый раз встретившиеся люди, разные по возрасту, происхождению и образованию, увлечённо разговаривают между собой. А ведь в поезде они и двух слов не сказали с Ицеком друг другу, Фрося обидчиво поджала губы.
После чаепития молодой человек заспешил на вокзал к поезду, на котором два дня назад в это же время уезжала Фрося. Он одел ставший ему ужасно большим свитер, наверх свою облезлую шубу, распрощавшись тепло с Вальдемаром и явно смущаясь, не глядя в глаза, с Фросей, растворился в ночи. Вальдемар усмехнулся:
— Очень занятный молодой человек, между прочим, провоевавший почти всю войну в Литовском батальоне, закончил войну в Германии, имеет несколько боевых наград…
Фрося удивлённо пожала плечами:
— А я только знала, что он племянник Соломона, у которого я гостила и который оказал мне помощь с продажей нашего золота.
Фрося достала из-под кресла старый платок, который снял со своего тела Ицек и развернула.
Их взгляду предстали пачки денег различного наименования, перетянутые аптекарскими резинками…
Фрося не всплеснула руками, не охнула, а медленно подняла свои ясные сапфировые глаза на Вальдемара:
— Надеюсь, теперь наша жизнь полностью изменится, я уже знаю, как поступлю с этими деньгами.
Глава 38
Пересчитав деньги, вырученные за золото, Фрося с Вальдемаром остались очень довольными. Теперь им не угрожает голод, более того, к весне можно будет купить корову, парочку поросят и конечно, курей. Фрося обстоятельно рассказала вальдемару про свои приключения.
Она с юмором описывала все свои ошибки и промахи, а вспоминая, смеялась от души.
С волнением рассказывала про свои встречи и разговоры.
Описывала в красках людей с кем ей довелось сойтись душой, об их участии в её судьбе, очень тепло отзываясь о раввине Рувене и старом Соломоне.
Вальдемар не перебивал её, слушая сбивчивый рассказ, то кивая, то сокрушённо качая головой, то улыбаясь, а то, укоризненно глядя на Фросю. После того, как она закончила своё повествование, Вальдемар какое-то время посидел молча, постучал пальцами по колену и, наконец, заговорил: