Трясясь в своей ЗИСоньке по нашим бескрайним дорогам, я в своих думах огорчался и радовался одновременно.
Огорчался, зная, как ты страдаешь, потеряв долго лелеянную надежду и радовался, что есть шанс добиться любви необыкновенной женщины, которая поселилась в моей душе.
Не буду скрывать, я ждал тебя, как в детстве ждут обещанный подарок. Заходил часто в магазин к Аглае и как будто попутно интересовался тобой. Да, я набился в гости к твоей подруге, чтобы вместе встретить Новый Год, чтобы вместе с тобой посидеть за праздничным столом и хоть на расстоянии любоваться твоей красотой, наслаждаться звуком голоса. Я не знаю, стал ли я причиной произошедшей быстрой развязки между тобой и Алесем, но если даже и так, то нисколько не жалею об этом. Уже сидя за столом напротив тебя, я понял, что за это счастье я буду бороться и только моя смерть сможет оторвать меня от тебя, и даже оттуда сверху я буду любить, наслаждаться тобой…
От последних слов Семёна, Фросю передёрнуло и она хотела что-то сказать в ответ, но он прикрыл нежно ладонью ей рот:
— Ты, необыкновенная женщина, после двенадцатилетнего воздержания, храня, как святыню верность кратковременному мужу, после таких мытарств встретившись с ним, но, разочаровавшись в нём, не допустить до своего тела, вопреки всем канонам брака, а при первой же встрече со мной в интимных условиях, отдалась, как последняя шлюха или как будто нас связали долгие встречи или какие-то обязательства. Мой милый Фросик, я тебя никогда не обижу, всё, что в моих силах я сделаю для тебя, что бы ты была счастливая… Ты, вольна жить и поступать, как тебе заблагорассудится. У тебя живут вдалеке двое ещё не до конца оперившихся детей и здесь недостаточно взрослый сынишка, который только что обрёл своего отца, по сути, не зная его с рождения. А я в этой жизни вольный ветер, с тяжёлым детством и юностью, с неопределённой взрослой жизнью, но мой порыв залетел в твою душу, и меньше всего на свете я хотел бы её сгубить или даже нанести рану. А теперь одеваемся, я отвезу тебя к твоему сыну. Не надо, что бы в его головёнке зрели неприятные мысли о матери, тем более, найдутся доброжелатели, которые будут стараться это сделать и думаю, что одним из первых это будет его отец.
— Сёмушка, мне наплевать на все языки посёлка, меньше всего теперь меня волнует, что думает и скажет обо мне Алесь, а вот в глазах сына, я действительно не хочу выглядеть потаскухой, не хочу, чтобы ему было стыдно за мать, поэтому меня вполне устраивает быть почти тайной любовницей.
И она сорвала с Семёна со смехом одеяло. Машина затормозила около дома Аглаи. Фрося самостоятельно спрыгнула с подножки, махнула рукой на прощание и скрылась за калиткой. ЗИС поурчал минуту и тоже сорвался с места, скоро звук мотора стих вдалеке. Фрося увидела в окне кухни свет и тихонько постучала в дверь, тут же Аглая впустила её в дом. Она обняла подругу, усадила за стол и налила чаю:
— А я ждала тебя, знала, что зайдёшь. Можешь мне ничего не рассказывать, всё написано у тебя на лице. Умеет этот баламут делать счастливыми баб…
Ох, подруженька, только бы потом тебе не горевать, ведь мужику уже далеко за тридцать, а всё один и замечу не бедный, на такой работе бедных не бывает. Посмотри, не курит, почти не пьющий, аккуратный, щедрый, не злобливый, весёлый и совсем не дурак, послушаешь, будто академик… А бабы около него постоянной никогда не было, никто про это не знает.
Да и те, кто рядом с ним замечен был, ни одного плохого слова про него не сказали, чудеса, да и только. Я боюсь за тебя, ты такая ранимая, гордая и попала в Сёмкины сети…
Фрося слушала подругу и улыбалась, всё, что та говорила об её любовнике, нисколько не чернило его в её глазах, а более того, выставляло в наивыгоднейшем свете. Не хотела она больше далеко загадывать, хватит, на двенадцать лет вперёд загадала, а что вышло…
— Аглашенька, тебе трудно меня понять, вы, как повстречались с Николаем, так и живёте, как неразлучная пара лебедей. Всё у вас слаженно, у каждого есть своя жизнь, свои интересы, но в кровати и за праздничным столом всегда вместе, я же вижу, какими глазами вы смотрите друг на друга, а ведь вы вместе почти столько, сколько я была в разлуке, и похоже, до сих пор не пресытились друг другом. Ах, не хочу я загадывать наперёд, ждать неизвестно чего и каждый день вырывать больше и больше седых волосинок, наивно надеясь, что этим можно продлить молодость. Как же мне приятно чувствовать себя любимой, желанной, не обманутой, а королевой на троне. А дальше будь, что будет, я не о чём не жалею. Буду нянчить внуков и вспоминать свою сумасшедшую любовь, сознавать, что не зря всё же прожила эту бестолковую жизнь.