Но сейчас нужно было что-то сказать Андрею, как-то его успокоить и к чему-то подготовить:
— Сынок, ты же знал, что мы не навсегда сюда едем, как бы то не было, но ты обрёл отца, возможно, он и правду говорит, всё успокоится, вы снова будете встречаться, заниматься с ним, и даже, когда мы уедем с этих мест, вам ничего не мешает поддерживать отношения.
— Мам, а ты не против, чтоб я с ним встречался?.
— Ни в коем случае, для тебя он отец, я буду рада, если ты для него останешься сыном.
Фрося видела, что разговор их пошёл мальчишке на пользу, он явно воспрял духом, а она… У неё самой было неспокойно на душе, Семён объявлялся крайне редко, не смотря на его тепло, внимание и подарки, на их сумасшедшие страстные порывы, он всё равно оставался секретом за семью печатями, и сохранял в их отношениях определённую дистанцию.
Как-то в пятницу с утра к отделению милиции подъехал ЗИС Семёна.
Увидев его в окно, Фрося стремительно выбежала на крыльцо, ища глазами любимого. Шофёр выскочил из кабины и бегом устремился к обожаемой женщине, и на глазах немногочисленных соглядатаев, привлёк к себе Фросю, жадно впился страстным поцелуем, заставив ту испуганно оглядеться. Когда он, наконец оторвался от неё, Фрося заметила:
— Сёмочка, ты с ума сошёл, люди же вокруг…
Семён небрежно отмахнулся:
— А, ну их, мы, что подростки, всё равно болтают про нас на каждом перекрёстке, так подкиненм им пищу.
Ты, лучше выслушай меня внимательно — я договорился с Колей, они с Васей, его Петькой и конечно с Андреем сегодня после обеда уходят на два дня на далёкую охоту на оленя, там, на зимовке ночевать будут…
Фрося не понимающе смотрела на мужчину.
— Фрось, каникулы же весенние в школе, зима кончается, скоро развезёт и какая охота…
— Сёмочка, я от тебя с ума сойду, а мы тут при чём, чего ты радуешься?
— Глупенькая, как только они уйдут, я заезжаю за тобой и мы ко мне во дворец на целых два дня!
Представляешь, два дня и ночь… и мы всё это время вдвоём, сказка!
Меня они тоже звали, а я сослался на жуткую занятость, ещё бы…
И Семён разразился своим неповторимым смехом. Отсмеявшись, добавил:
— Ну, не могу я при парне забирать его мать на всю ночь, а тут, почти целых двое суток… Фрось, ну, о чём ты думаешь?
— Сёмушка, только о том, как мы будем любить друг друга этих два дня.
И, они уже вместе залились смехом.
Глава 82
Фрося часто потом в своей памяти возвращалась в эти незабываемые дни, проведённые в домике Семёна, которые они прожили без оглядки на прошлое, наслаждаясь только настоящим.
Никогда не забудется разливающаяся по телу и душе нежность любимого мужчины, который своими ласками сумел разбудить в ней страстную женщину. В тёплом домике Семёна было всё приготовлено, чтобы эти дни превратились в благодатный оазис любви. Совершенно не надо было думать о закусках, хозяин наготовил столько, что хватило бы на роту солдат. Фрося с интересом читала наклейки на бутылках стоящих на столе, многие из них она никогда не видела: шампанское, вишнёвый ликёр, армянский коньяк и болгарское сухое вино…
Также к их услугам была хорошо протопленная банька, на выходе из которой их поджидал графин с холодным квасом. Фрося смотрела на всё это изобилие и изысканность, и улыбалась:
— Сёмочка, ты это всё приготовил для меня?… Красиво, но мне с тобой было незабываемо великолепно и на медвежьей шубе, а затем отлично пошла водочка под сало.
— Фросенька, но шуба уже была, а теперь раздеваемся и в баньку.
Семён лежал на полке на спине, заложив руки за голову, а Фрося склонившись над ним, целовала его в лоб и глаза, в губы, в грудь, нежно касаясь губами рваных шрамов, от полученных на войне ранений… Он тяжело дышал и тихо подстанывал:
— Сладкая моя, ниже, ниже…
В грудь Фроси упёрся твёрдый дрожащий от вожделения жезл Семёна.
Она вдруг решительно отбросила в сторону свою деревенскую стеснительность, неопытность и предрассудки — обняла ладонями древко воинственно настроенного копья, взяла в рот багровую головку и лизнула языком. В ответ она услышала сладкий протяжный стон Семёна:
— Фрось, ты чудо, ещё, ещё…
И она осмелела, язык, поигрывая, бродил по всему стволу, губы то спускали кожицу, то поднимали кверху, руки нежно гладили два готовых разорваться, раздувшихся от прилива семени мешочка… Семён под напором её ласк, выл и извивался, а в лоне у Фроси горел такой невообразимый пожар, от нахлынувшего желания, что оно буквально истекало влагой…
Возбуждённая до крайности женщина вдруг отпрянула и умоляюще посмотрела на мужчину… Семён мигом соскочил с полка, присел за спиной у Фроси, взял в ладони пышные груди, поглаживая и играя пальцами вздувшимися сосками, одновременно покрывая поцелуями шею, плечи и лопатки: