Не пытайся обо мне что-то разузнать, я думаю, что это невозможно, все концы подчищены, домик свой я продал, с работы уволился и сразу от тебя я поехал в Сосновск, где сдаю свою ЗИСочку, и уезжаю из этих мест. Ни у кого про меня не спрашивай, я ни с кем не поделился своими планами, кроме тебя никто не знает, что я уже уехал и возможно навсегда. Ты сейчас прочитала слово „возможно“, да, моя любовь, есть маленький шанс, что мы ещё встретимся и если так будет угодно богу, то я тебя отыщу хоть в раю, хоть в аду, но я умоляю, ты на это не надейся, просто будет, значит будет.
Я не знаю даже, имею ли право давать тебе советы или нет, будем считать, что мой голос совещательный и ты его учтёшь при принятии важного решения.
Моя несравненная Фросенька, я не вижу смысла вам с Андрейкой оставаться долго в Таёжном. Сибирская глушь, есть сибирская глушь, а твой мальчик очень смышлёный и развитый, ему нужно жить в большом городе, поступать в будущем в приличный вуз, а здесь его ждёт судьба далёкая от его предназначения. Большинство из здешних мужиков спиваются от однообразного образа жизни, таких, как Николай с Василием много не встретишь. Это только мой совет, ты женщина ушлая, в хорошем смысле этого слова и сама найдёшь правильное решение, как распорядится своей судьбой, и помочь определиться детям со своим будущем. Я тебе рассказывал, что помыкался в своей жизни изрядно и пока не встретил тебя, думал, и дальше катится по намеченному судьбой маршруту.
А сейчас, как никогда хочу его изменить, потому что у меня есть ты. Знай, я уезжаю не от тебя, а ради тебя и ради нашего возможного общего будущего. Я перечитываю сейчас все написанные мной строки и целую каждую буквочку, потому что сейчас их читают твои глазки, значит, я целую их, впитывая в себя горечь твоих слёз. Я очень сожалею, что в твоей нелёгкой судьбе оказался только мимолётным фрагментом, но как бы я хотел до конца досмотреть рядом с тобой фильм под названием „Наша жизнь“! Но, увы. Я бы мог ещё долго писать тебе про свою любовь, но я больше не хочу и не могу истязать наши души, поэтому, прочитай сейчас вот эти мои строки внимательно: пакет можешь не разворачивать, там лежит очень крупная сумма, я уверен, что ты сумеешь ими распорядиться, просто будь аккуратна в хранении, транспортировке и ни с кем не делись о наличии у тебя этих денег. У меня на земле нет ближе тебя человека, хоть прожил я, как Иисус тридцать три года, а с тобой по-настоящему сроднился только три месяца как, но они значительно перевешивают всю мою предыдущую жизнь. Я ничего от тебя не прошу, только одно, вспоминай меня хорошим словом и светлыми мыслями… В мыслях с тобой до последнего вздоха, Семён Вайсвасер.»
Глава 85
Фрося прочитала второй и третий раз письмо любимого человека, она внимательно вчитывалась в каждое предложение: боже мой, что, что скрыто за этими строчками?!.. В её душе не было злости, не было недоверия, но и не было отчаянья — она понимала Семён в беде, похоже, на пороге смерти и ей нечего предаваться унынию, жалости к себе, нужно что-то делать, нужно спасать, помочь ему, нужно быть рядом с ним…
Она не стала разворачивать пакет с деньгами, закрыла сумку и засунула её поглубже на полку, где хранилось её нижнее бельё, уверенная, что туда даже случайно не залезет Андрейка. Прочитала раз и другой, а потом и ещё десятки раз внимательно письмо, выучив почти наизусть содержание, пропустив сквозь сердце каждое словечко, решила для себя, что его нужно уничтожить, не желательно что бы оно стало достоянием кого-либо. Семён в письме не предупреждал её об этом, но таинственность его исчезновения, упоминание о крупной сумме денег и предназначенные только для неё нежные сокровенные слова пусть останутся только в её памяти и душе. Прочитав в последний раз строки любимого, она начала медленно и тщательно рвать листки письма на мелкие кусочки, про себя повторяя его содержание, как молитву. Затем, вышла из своей комнаты уже с сухими глазами, на лице не было ни тени улыбки, ни тени печали, а во всех её движениях и взгляде читалась решительность и желание действовать. Подойдя к печке, швырнула на горячие угли обрывки письма, молча вместе с сыном стала разбирать вещи и определять по местам дорогие дары Семёна. Андрей прочувствовал настроение матери и не допекал её вопросами, а с приобретенными богатствами уединился в своей комнате. Наведя порядок, Фрося позвала сына обедать, за едой сообщила ему, что Семён уехал с этих мест и возможно, навсегда. Она пока не знает, куда и почему, поэтому не надо задавать никаких вопросов. Говоря всё это, она не смотрела сыну в глаза, голос её был бесцветным, ровным, она вся ушла в себя.