— Мамуля, и что, он тебе всё это наговорил, просто не верится, как у него только язык повернулся.
Хотя прошлым летом, когда мы встретились здесь в нашем доме, он тоже вёл себя очень отчуждённо.
Со мной ещё так себе, а Стаса вовсе ни во что не ставил, будто пан с холопом разговаривал, а больше всего было обидно за Сёмку, тот же несмышлёныш лезет на колени, хочет побаловаться, а Андрей отмахивался от него, как от мухи.
Мне просто тогда казалось, что он напустил на себя этакий вид аристократа и столичного жителя.
Мы со Стасиком между собой смеялись над ним, что мол, из грязи да в князи…
— Анютка, я много передумала после нашего с Андреем скандала.
Наверное, я перед вами виновата, что создала из Алеся этот образ несравненного человека и отца.
Поздно уже искать виноватых, ведь утерянных лет уже не вернёшь.
Большие и маленькие ошибки хочется побыстрей забыть и я, казалось бы, с этим справлялась, но Андрей не даёт мне это сделать, всем своим поведением, а теперь и словами упрекая в том, что я лишила его отца.
Конечно, я бы могла простить Алеся за его неверность по отношению ко мне, понимая ситуацию, в какой он тогда оказался, но дело же не в этом, он почти с самого начала отнёсся ко мне там в Сибири, как к человеку другого сорта, мол, не ровня ему.
Если бы даже мы вместе приехали сюда, я совсем не уверенна, чтоб он остался жить со мной.
У меня создалось такое впечатление, что мой придуманный герой, как только бы поднял здесь голову, начал бы работать, сошёлся бы с людьми своего круга, а человек он и на самом деле грамотный, не чета мне, то опять бы стал искать по себе общество, и кто знает, может быть и женщину.
— Мамочка, и чем закончился ваш разговор с Андрейкой, мне же на того Алеся наплевать с высокой колокольни, раз ты в нём разочаровалась, и вы с ним мирно тихо разбежались, так какое мне до него дело, ведь я его совсем не помню.
Кстати, Стасик тоже того же мнения, он мне об этом говорил.
— Анюточка, дело в том, что Андрей с ним не просто познакомился, а прожил бок о бок почти год и Алесь действительно уделял сыну много внимания, они занимались иностранными языками и другими любимыми Андреем предметами, вели бесконечные разговоры на различные темы, в которых я не участвовала, мой сын и раньше тянувшийся к знаниям, обрёл в лице Алеся не только отца, но и интересного друга, собеседника, и что греха таить, он получал от него то, что я просто не могла дать в силу своего воспитания и образования.
Вот, только одного не понимаю, ведь он тогда уже не был малышом, не такой, как пятилетний Сёмка, ему тогда уже было четырнадцать лет.
Вся наша история с Алесем в Сибири развивалась на его глазах, начиная с приёма, который мы получили по прибытию в Таёжный. А затем, он наблюдал, как его отец уходил каждую субботу в свою компанию, совершенно, не считаясь с моим мнением и не говоря, уже про ту отвратительную сцену унижения Алеся передо мной при которой он присутствовал.
После того, как я выгнала Алеся, он ведь какое-то время перестал общаться с Андреем и до самого отъезда шарахался бы от него, как от чумного, если бы я не вернула бедолагу под одну крышу с сыном.
Прошли годы, а Андрей всё истолковал не в том свете, как было всё на самом деле, а так, как ему хочется или кажется.
Анюта, какие гадкие слова он бросал мне в лицо, я даже их повторить не могу.
Какие обвинения я услышала в свой адрес, особенно, что касается моей связи с Семёном.
А то, что я родила от него сына, истолковал, как преступление перед вами, моими старшими детьми.
И это ещё не всё, он заявил, что я тебя укрыла во время войны от фашистов, позарившись на еврейское золото, тут я уже выдержать не могла.
Я и сорвалась, надавала ему пощёчин и в свою очередь, выдала то, что о нём думала, на том и расстались.
Аня тихо всхлипывала, нежно гладя мать по руке:
— И, что больше не виделись?
Глава 30
Аня налила свежий чай в кружки и села подперев голову руками, с нетерпением глядя на мать, ожидая продолжения повествования.
Девушку рассказ матери взволновал и более того, вызвал крайнее любопытство, особенно в той части, где говорилось о её новом знакомом Викторе, об их встречах и ухаживании.
Фрося видела, что дочь смотрит на неё не с укором, а с неподдельным восторгом и явно радуется за мать.
Аня поминутно меняла позу, то вставала, то садилась, глаза её горели и сдерживать накопившийся рой вопросов она уже не могла:
— Мамочка, ну, расскажи же, как он выглядит, симпатичный, наверное, какие у него волосы, а рост, а глаза, а голос высокий или баритон?