Я, конечно же, отвечу, но напишу не повелению души, а скорей всего для того, чтобы доставить ей несколько приятных минут, ведь она ни в чём не виновата, так распорядилась судьба, обязательно вышлю фотографии, и постараюсь в ответе не выказать то, что сейчас наговорила тебе.
— Доченька, а я тебя ни к чему и не обязываю, просто, действительно, прояви немножко сердечности, а в жизни всяко бывает и всё ещё может быть, это я могу тебе сказать совершенно определённо.
Глава 48
Фрося прекрасно понимала и принимала чувства Ани к Риве, но не могла она лишить замечательную женщину хотя бы той крупицы радости, получать маломальскую информацию о взрослой дочери, которую она потеряла много лет назад двухмесячным ребёнком.
Как было отказать Риве сейчас в общении, хотя бы через переписку, после того, как она обрела вновь свою кровинушку.
Как можно было, не дать возможности, получать от Ани если не дочернюю любовь, то хотя бы её отголоски:
— Анюточка, прежде чем, я тебе расскажу о моей встрече с Кларой Израилевной, вернусь на минутку к обсуждению твоей связи с Ривой.
Бабушка нашего Сёмки, примерно тридцать лет назад потеряла своего сына.
Не важно, что были другие обстоятельства и причины, но она в этом виновата так же, как и Рива, только последняя своим поступком спасала жизнь своему ребёнку, а у Клары Израилевны даже не было такого шанса.
Ты, Анюточка, попала в мои руки и я надеюсь, что тебе об этом жалеть не приходится.
Мать улыбнулась дочери, положив на её руку свою натруженную ладонь:
— Мы только догадывались, что где-то, возможно, обитает женщина, которая произвела тебя на свет и, чего греха таить, мало задумывались, как она живёт со своей страшной потерей, а она только сейчас поймала тоненькую нить, связавшую её с, казалось бы, исчезнувшей навсегда дочерью.
Так вот, я перехожу плавно к повествованию о нашей поездке в Москву.
Слёзы потекли по щекам Фроси, когда она описывала момент, как пожилая женщина опустилась на колени перед своим внуком, о существовании которого она даже не могла предположить:
— Анюточка, она нас приняла за своих с первого мгновения встречи и даже, наверное, раньше, когда я ещё звонила ей по телефону.
Доченька, это необыкновенная женщина, она одинаково умеет любить и ненавидеть, она или отдаёт всю свою душу или вовсе туда не пускает.
Я бы много могла тебе рассказывать о ней, но все мои описания не стоят минут проведённых в её обществе, поэтому просто перескажу вкратце о моём пребывании в Москве.
И мать поведала дочери о своей поездке в Москву, обо всех перепитиях встречи с Кларой Израилевной, о том, как она славно провела время на даче, а главное, как бабушка и внук сразу же нашли общий язык, взаимопонимание и, похоже, взаимную любовь:
— Анюточка, я сейчас тебе признаюсь в том, в чём даже самой себе долгие годы боялась признаться и на это повлияла моя встреча с Кларой Израилевной.
Ты ведь никогда не слышала от меня о своих бабушках и дедушках, и в том нет никакой моей вины, потому что я о своих родителях долгие годы уже ничего не знаю.
Даже не могу представить, задумывалась ли или нет, ты об этом, но Андрейка несколько раз задавал вопросы, связанные с моими близкими родственниками, по всей видимости живущими в Польше.
К моему стыду, я не чувствую к ним никаких родственных чувств и желания с ними встретиться.
Трудно мне сказать, что в большей мере повлияло на это, но думаю, главное, их холодность и отчуждение, а скорей всего, равнодушие к моей судьбе.
Я с самого детства не чувствовала к себе любовь и нежность со стороны матери.
Хотя понимаю, что ей по большому счёту, было некогда обращать внимание на путавшуюся около ног девчонку.
Ей всё время надо было думать о том, как прокормить нашу ораву, ведь кроме меня у неё было ещё три дочери, правда, постарше меня.
Отца я вовсе почти не помню, даже как он выглядел, потому что в доме он редко появлялся и на нас детей, совершенно, не обращал внимание.
Он всё мечтал разбогатеть, но скорее всего для этого делал сомнительные шаги.
Не буду особенно вдаваться в подробности о моей семье, мне это не поднимает настроения, но на один факт всё же хочу обратить твоё внимание — после того, как мать с последней вышедшей замуж сестрой укатили в Польшу, а меня отправили сюда в Поставы, к совершенно не знакомым мне родственникам, больше о своей семье я ничего не слышала, они просто вычеркнули меня из своей жизни. А ведь мне бывало, ох, как нелегко, но рядом не было ни одной родной души.