— Ой, отпусти, не ровён час уронишь…
— Фрося, Фросенька, как я рад, как я рад, ты приехала, ты приехала…
Наконец, он её поставил на ноги.
У неё кружилась голова, она раскраснелась, растрепались волосы, сбилась одежда… и вдруг она увидела на крыльце, стоящую пожилую женщину в замусоленном фартуке и с подвязанным под бородой белым платочком.
Глаза их встретились и несколько мгновений они молча изучали друг друга, пока не подхватился Виктор:
— Мама, знакомься это Фрося, я тебе про неё много рассказывал.
Женщина, кряхтя, не спеша, сошла с крыльца и подала руку гостье:
— Меня зовут Клавдией Ивановной, а ты, значит и есть та Фрося, понятно, понятно…
Виктор подхватил сумку Фроси и обняв женщину за плечи, ввёл в дом.
Фрося огляделась, дом неплохой, но её в Поставах нисколько не хуже. Ах, да, уже не её:
— Фросенька, ты присядь на диван, я включу тебе сейчас телевизор, а сам пока пойду обмоюсь и мы поедем в город, посидим в ресторане, поговорим, обсудим наше будущее…
Мама, ты займи пока нашу гостью, напои её компотиком.
Виктор вышел из дому к умывальнику, а пожилая женщина уселась напротив в кресло и бесцеремонно стала разглядывать пассию сына:
— А ты ничего, симпатичная, правда не чета его первой, у меня её фотки есть, но понятно, та же из господ.
Витенька мне говорил, что ты из деревенских, без образования, но очень трудолюбивая и хозяйская, мне на старости лет именно такая здесь не помешает, дай бог уживёмся…
Вот молчишь, уважаешь старость, не перечишь и это хорошо, а то, тут внучка два дня побыла, я ей слово, а она мне пять в ответ, чуть с ума с ней не сошла, барыня выискалась, пусть сидит в своём Ленинграде, а то видишь ли, еe уборная на улице не устраивает, умываться неудобно, а посуду раз помыла и караул закричала…
Мой сын не хухры-мухры, капитан, а не брезгует и в уборную на улицу сходить, и помыться в рукомойнике, и по хозяйству пособить, все мои соседки восхищаются…
Я слышала, милашка, у тебя сын есть ещё малолетний, я не очень люблю малых детей, отвыкла от них, но, что поделаешь, надо будет потерпеть, надеюсь, он не очень шумный…
У меня и огородик есть, но сил уже нет на нём возиться, Витя говорил, что ты знатная хозяйка, вот и будешь заниматься огородом, на базар ходить, здесь совсем близко, захочешь, можешь и свинку завести, я не против, у меня раньше была, сарай есть…
Пожилая женщина будто и не замечала, что Фрося сидит молча, улыбается, кивает головой и не сказала ей и слова в ответ, наверно её это устраивало, с такой покладистой сожительницей сына она поладит.
В дом вошёл вымытый и чисто выбритый Виктор, забежал в спальню и вскорости вышел в элегантном костюме при галстуке, от него приятно пахло одеколоном:
— Ну, Фросенька, мы можем уже и отправляться в город, надеюсь, вы хорошо поговорили.
— Витя, мне тоже надо слегка привести себя в порядок, покажи, где уборная, где могу слегка помыться, причесаться и переодеться, я ведь с дороги, я хоть и деревенская, но надо выглядеть на уровне, всё же в городе, и с таким рядом кавалером…
В разговор вмешалась Клавдия Ивановна:
— Сынок, я ей покажу, где, что находится, а ты бы переоделся, я так люблю, когда ты в капитанской форме, всё же по нашей улице пройдёшь, соседи посмотрят.
— Мамочка, я не пойду по улице, мы поедем на машине, а для Фроси моя форма не имеет большого значения.
Фрося освежилась, переоделась, в ушах её заблестели серьги — подарок Ривы, она облачилась в ситцевое платье с открытыми плечами, на ногах красовались беленькие босоножки на каблучках, в волосы она заплела свою любимую голубую ленту, её вид вызвал у матери и сына нескрываемое восхищение.
Выходя из дому, она захватила с собой свою сумку:
— О, а это зачем, у нас ничего не пропадёт…
И Виктор от души рассмеялся.
— Что ты, я и не волнуюсь, просто вечером уезжаю в Москву, ведь там меня ждёт сын.
Глава 69
Виктор вывел из сарая свою «Волгу» и Фрося уселась рядом с шофёром:
— Витенька, давай, пожалуйста, на вокзал, мне надо купить билет на поезд, я посмотрела, он в пол девятого отходит на Москву.
Кстати, на втором этаже я видела ресторан, довольно приличный, вот и посидим там, как раз до моего отъезда.
Недавно весёлое лицо Виктора помрачнело, он молчал и было видно, что его распирало от еле сдерживаемой злости, но боялся сорваться и поэтому не открывал рот, покусывая нижнюю губу.
Им повезло, в кассе вокзала не было большой очереди, они быстро купили билет и поднялись на второй этаж в привокзальный ресторан.