Слава богу, я жив и здоров, а сегодня есть другой повод поплакать, дай нам, пожалуйста, пройти к многоуважаемой Кларе Израилевне, чудная была старушка, жаль, мало пообщался, но и того малого хватило, чтобы подпитаться неуёмной энергией.
Андрей отстранил мягко от себя мать и прошёл в комнату, где лежала в своём траурном ложе женщина, о которой он только что так чудесно отозвался.
Отец с сыном постояли несколько минут молча у изголовья покойницы и затем присели на предложенные им стулья.
Другие скорбящие с приходом новых посетителей, благородно поднялись и удалились из комнаты.
Места вокруг гроба заняли также Аня с Мишей и Аглая.
Некоторое время присутствующие молча изучали друг друга, тишину нарушил Андрей:
- Сестра, что-то у тебя глазки потухли, не узнаю бывшую святую Анну и великого эскулапа, мне сообщили, что билетики в кинотеатре продаёшь, достойная работа для хирурга...
- Братик, а что это вдруг ты, стал беспокоиться обо мне, я думала, что даже не узнаешь.
- А, вот, представляешь, душа за тебя болит, столько твоих усилий, столько материнских денежек и всё коту под хвост.
Аня вспыхнула и выбежала из комнаты.
За жену вступился Миша:
- Послушай дружок, кто тебе тут дал право морали читать взрослым людям, наше ещё всё впереди, ты лучше о своём будущем побеспокойся, как в поле ветер, ни кола, ни двора, и семьёй, похоже, не скоро запахнет.
- Ну, зачем так зло и неправду, я же не со злорадством, а с сочувствием.
Ты...так чёрт с тобой, а сестру мне жалко, я знаю, сколько она вложила в то, что бы стать врачом и представляю, как она разбила сердце матери своим нынешним положением, и вашими дурацкими идеями...
Фрося решила вмешаться, иначе этот конфликт мог закончиться неизвестно чем, а время и место явно было неподходящее:
- Ребята, вы наверно забыли, где находитесь, давайте эти разговоры, если хотите, перенесём на завтрашний вечер.
- Мамань, я так понимаю, что Клара Израилевна для тебя была не самым последним человеком и поэтому, кто его знает, может её присутствие при разборе наших житейских полётов не является лишним.
Тётя Аглая, хорошо выглядишь, про Лиду знаю, а как там Наташка, чем занимается и про дядю Колю расскажи, да, и о других поселковых, с кем я в своё время пересекался.
- Андрюша, ты явно мне льстишь, толстая бабка, никак за себя не возьмусь, вон, какая твоя мама стройняшка.
А, Наташа живёт неплохо, они с мужем выстроили себе дом в Сосновске, мы им, правда, немного помогли, но они молодцы, уже двое детишек, только успеваю к ним мотаться, Коля уже поругивает.
Ты про себя расскажи, а то ворвался, как вихрь, Анюту вон до слёз довёл, маму расстроил и Миша чуть в драку не кинулся.
- А, что про себя рассказывать, живу интересно, мотаюсь по всей нашей необъятной с рюкзачком, то самолётом, то вездеходом, а чаще пешедралом...
На побывку к папане наведываюсь, там моя и Волга стоит, проеду пару кружков и опять в экспедицию.
Аглая улыбнулась:
- Был балагур, им и остался, а семью, когда заводить будешь...
Все взглянули на Андрея, в том числе и вернувшаяся в комнату Аня.
- Ну, чтобы семью заводить, надо чаще дома бывать, а то уведут жену или сама к кому-нибудь сбежит.
Нет, мы с папаней живём бобылями и не тужим, правда, папань...
Алесь снисходительно улыбнулся:
- Сынок, больно ты разерепенился, а я вот с тоской вспоминаю наши почти три года, которые мы прожили с твоей мамой, я тогда по-настоящему был счастлив.
Все эти разговоры носили неприятный характер для Фроси, она чувствовала правоту сына по отношению к дочери, ведь он ей высказал то, на что она сама никак не осмеливалась.
И, про его одиночество ей было неприятно слушать, ведь от Алеся, она знала, что сын постоянно наведывается в Питер. Настя, дочь Виктора, разбила ему сердце, а как у них складываются отношения, мать не знала, и отцу тоже было не известно.
А, тут ещё признания Алеся как-то не вязались с её настроением в данный момент.
Атмосферу, как всегда разрядила Аглая:
- Так, дорогие мои, посторонних сейчас в квартире нет, пойдёмте на кухню перекусим.
Фросенька, даже не возражай, ещё не хватало тебя рядом с твоей любимой Кларой завтра в могилу положить, а у тебя ещё Сёмка сопливый, Андрея надо женить, ну и Аню в Израиль отправить.
глава 8
В окружении близких Фрося всё же умудрилась перекусить, она вдруг ясно осознала, что ей это было просто необходимо, мысленно в который раз поблагодарила душевную подругу Аглаю.
Под неизменное балагурство Андрея вместе с большой кружкой чая, она съела два бутерброда, услужливо подсунутых ей под руку Аглаей.
Последняя заметила Андрею:
- Ах, дружок, какой ты всё же баламут, а ведь, на самом деле, хороший парнишка, думаю, что мечта многих девиц и их матерей, которые бы хотели иметь тебя мужем и зятем.
- Что вы, тётенька Аглашенька, та, которая может стать моей тёщей, вряд ли благосклонно относится ко мне.
Я же не того сословия, хотя мой папан из благородных, а маманя сто очков вперёд даст той великосветской.
Моя маман по внешнему виду и по умению адаптироваться в любых ситуациях, вряд ли кому-то уступит, а умению дать отпор любому человеку и в разных инстанциях ей просто равных нет.
- Сынок, а, что я такая скандальная баба?...
- Прости мамань, я имел в виду, что только в случае надобности.
Все присутствующие заулыбались, вспоминая случаи Фросиного противостояния в некоторых жизненных ситуациях, а если бы они ещё знали, как она в своё время отбрила кэгэбиста, но про это она никому не рассказывала, стыдно как-то было.
Фрося попросила ещё кружечку чаю и взглянула на дочь:
- Анюточка, а, что ты мне хотела важного рассказать, может это связанно с твоим восстановлением на работу в больницу?
- Нет, мамочка, об этом уже речи нет, ты же знаешь, что мы ждём разрешение на выезд, на постоянное место жительства в Израиль.
А вот, дядя Ицек, как раз, получил такое разрешение и за месяц должен покинуть Советский Союз.
Он передавал свои соболезнования и убедительно просил, когда у тебя появится возможность, в течение этого срока, обязательно подъехать к нему.
Дядя Ицек сказал мне, что чуть попозже должен позвонить тебе, хочет обратиться с какими-то просьбами, но о подробностях не поведал.
Фрося горестно вздохнула, ещё один друг покидает её, хотя и так, в последнее время они очень редко виделись с Ицеком, а по телефону какие могут быть беседы.
В разговор опять встрял Андрей:
- Мамунь, а может и тебе рвануть на обетованную землю, у тебя и фамилия сейчас подходящая, и сын рядом вполне семитской наружности, а главное, твоя любимица, в конце концов, получит это злосчастное разрешение, и отправится на дорогое ей место жительства, где её ждёт, не дождётся мамочка, из рук которой ты тридцать лет, без малого назад, приняла эту малышку.