На кухне повисла напряжённая тревожная тишина.
После до неприличия язвительного выпада Андрея, всем присутствующим здесь, стало почему-то неловко смотреть друг другу в глаза.
Вначале Аглая, потом Алесь, затем и Аня с Мишей, и последним, после своего необдуманного острого заявления, поднял на мать глаза Андрей:
- Андрюшенька, всё правильно говоришь, но не в то время и не в том тоне, и честно признаюсь, никогда об этом ни думала.
Мама Клара крайне негативно относилась к капиталистическим странам и как она выражалась - оголтелый империализм несёт человечеству голод и разруху, войны и порабощённые народы и многое всякое такое, к этим странам она причисляла и Израиль, а я, если честно признаться, в этом мало смыслю, хотя не понимаю, почему так плохо, когда люди могут, благодаря своему уму, труду и сноровке жить богаче, чем ленивые, пьяницы и иждивенцы...
После полушутливого заявления Фроси, атмосфера на кухне сразу же разрядилась.
Миша взглянул на Андрея:
- Послушай, дорогой родственник и другим будет не вредно послушать, я всё же объясню суть происходящего в последнее время с нами...
Даже после Шестидневной войны, когда всё еврейство Литвы встрепенулось и люди стали подавать один за другим заявления на выезд в Израиль, мы этого с Аней не делали, ведь у каждого из нас была отличная работа, и нас вполне устраивала жизнь, и менять что-то в ней нам было не с руки.
В августе шестьдесят восьмого у нас родилась Маечка и тогда же Советские войска вошли в Чехословакию, многие граждане Литвы не согласились с этим поступком властей страны Советов, в том числе и я.
В своей газете, а работал я уже заместителем главного редактора в "Советской Литве", поместил статью, хоть и в мягкой форме, но осуждающую это решение, и, конечно же, в обход главного редактора.
После этого незамедлительно последовали санкции и я с треском вылетел с работы с лишением звания журналиста, без права работать в периодической литературе.
Все мои просьбы и ходатайства были напрасны, ведь демократия и свобода слова у нас только в конституции, а на самом деле, над всеми висит железный кулак партократов.
Помыкался я с пол года, посоветовались с Аней и подали документы на выезд в Израиль, хотя честно скажу, в ту страну меня особо не тянет, другое дело в Штаты.
Прошло ещё несколько месяцев после подачи нашего заявления и Аню успешно выпроводили с работы, видно органы подсуетились.
Вот, по сути и весь сказ, разрешения на выезд до сих пор нет, и мы, поэтому перебиваемся на своих теперешних жалких работах.
После достаточно ёмкого и полного объяснения, ни у кого не возникло вопросов, да и к чему были они, помочь молодым людям никто не мог.
После длинного монолога Миши все потянулись с кухни, но муж Ани вдруг обратился к Андрею:
- А, что, не составишь компанию, мне, пожалуй, сейчас необходимо выпить...
- А, почему бы и нет, мне кажется, что после твоего подробного разъяснения, у меня появилось к тебе очень много вопросов...
Аня грустно взглянула на мужа и брата, поднялась, и первой вышла из кухни, вслед за ней - остальные.
глава 9
Вторую ночь возле усопшей Клары Израилевны Фрося провела в окружении близких и друзей.
Но на этот раз Фросе не дали долго бодрствовать и отправили спать, аргументируя тем, что завтра её ждёт очень тяжёлый день, и ей, как хозяйке надо будет находиться в сносной форме, будет крутиться много людей, столько ожидается всяких предвиденных и не предвиденных событий, поэтому её вменяемость просто необходима.
Фрося не стала перечить, особо настаивающим Ане с Аглаей и отправилась в спальню, тем более ей надо было обдумать в тишине разговор, состоявшийся только что на кухне.
А здесь было, что...выпад Андрея, а затем подробное объяснение ситуации Мишей, сложившейся у них с Аней, не добавили ей оптимизма, а посеяли в её душе ещё больший разброд.
Долго размышлять у неё не получилось, незаметно она быстро провалилась в глубокий сон, сказалась прошлая бессонная ночь и сегодняшний напряжённый день.
Душа просто вымоталась от всех этих разговоров, дум, встреч и слёз...
Солнечные лучи упали на лицо Фроси, она как обычно радостно открыла глаза, но реальность тут же вернула в действительность.
Она поспешно привела себя в порядок и вышла в зал.
Возле гроба сидел один подрёмывающий Алесь, с кухни доносились голоса Миши с Андреем.
Фрося присела рядом с когда-то любимым человеком и тот сразу встрепенулся:
- Фросенька, я отправил Аглаю с Аней поспать, сам же я в последнее время мало сплю.
Фрося пропустила мимо ушей слова Алеся о его плохом сне:
- А, эти обормоты, так и не ложились...
- Похоже, и не собирались, они даже не удосужились заглянуть сюда, надо их остановить, а то на похоронах будут никакими, перед людьми ведь будет стыдно.
- Сейчас мигом разгоню эту братию, то были как кошка с собакой, то водой не разлить, похоже, общую тему оседлали, два умника.
- Фросенька, как думаешь дальше жить, ведь со смертью Клары Израилевны многое тебе придётся поменять в жизни...
- Алесик, тут ты прав.
Первым делом уволюсь с работы, три смены мне сейчас никак не подходят, пацана в таком возрасте одного кидать не резон, это всё же Москва и ребят тут не сравнить с Поставскими или Сибирскими.
Я тебе честно признаюсь, ведь работала не ради денег, сам понимаешь, мама Клара получала приличную пенсию и только последние два года не работала, и у меня в заначке кое-что имелось, и многое из того ещё осталось...
- Ох, Фросенька, в тебе я нисколько не сомневался, как ты умеешь жить и устраиваться в жизни, знаком не понаслышке.
- Алесик, я ведь никого в жизни не обманула, ну, если только Степана и то с тобой...
Алесь восхищённо посмотрел на некогда такую любимую женщину:
- Фросенька, я совсем не покривлю душой и уже не в первый раз скажу, что эти три года с тобой, самые счастливые мои в жизни...
- Ладно, Алесик, не будем ворошить, то, что быльём поросло, расскажи лучше про себя сегодняшнего, что-то плоховато выглядишь...
- Фросенька, я ведь в Москву приехал не на похороны, это просто так совпало.
Прибыл я сюда с направлением в онкологический центр на обследование, а Андрей так или иначе собирался сопровождать меня.
Невольные слёзы побежали по щекам Фроси:
- Алесичек, как же так, и насколько это серьёзно?...
- Не знаю Фрося, не знаю, для этого и приехал на обследование, может скоро и финиш, а может быть и порыпаюсь ещё немного.
Жаль, я уже почти одной ногой был в Москве, руководство нашего университета согласилось отпустить меня в МГУ, я ведь уже защитил кандидатскую, и готовил докторат, при чём мои докторские работы сразу по двум языкам, немецкому и польскому весьма одобрительно встретили в нашем университете и Москва заинтересовалась...