Белки карих, умных, проницательных глаз покрылись мелкой сеточкой красных прожилок и даже хорошо выбритые щёки как-то провалились.
Фросе даже показалось, что раньше воинственно топорщащиеся усы, уныло повисли над верхней губой:
— Марик, что с тобой, что у тебя случилось?
— Фрося не смотри на меня, как на жертву Хиросимы, просто временные неприятности, постараюсь вскоре всё разрулить, а пока, скажи, что будем сегодня пить…
— Похоже, нам сегодня предстоит серьёзный разговор, а к нему, пожалуй, подойдёт наш любимый армянский коньяк.
— Фросенька, ни с одной женщиной мне не было так легко, как с тобой и ни с одной мне не было так тяжело…
И не окончив фразы, повернулся к склонившемуся над его плечом официанту, быстро сделал заказ.
От последней недосказанной фразы Марка, у Фроси заныло сердце, предчувствуя что-то весьма неприятное, ожидающее её в ближайшее время, а возможно и непоправимую беду.
Нет, она не стала ничего выпытывать, а спокойно подняла свою рюмку на встречу рюмке мужчины и с удовольствием лихо выпила обжигающую крепостью терпкую жидкость.
После первой рюмки быстро последовала вторая, но перед третьей, Фрося накрыла ладонями уже наполненные ёмкости:
— Нет, если ты хочешь серьёзно поговорить со мной, то для этого не обязательно нам напиваться, закусывай и начинай разговор.
Марк настороженно огляделся, кинув быстрый взгляд в обе стороны, пониже нагнулся над столом и почти шёпотом заговорил:
— Фросенька, чует моё сердце, что мне на хвост сел ОБХСС, а у меня в обороте почти вся наличность, заказчики наседают, поставщики кормят обещаниями и это только малая толика от всего навалившегося на меня за последнее время.
Давай, ещё по рюмочке, а то вторая часть разговора ещё неприятней.
Фрося не задала ни одного встречного вопроса, подняла свою рюмку и только чуть её пригубила, пить ей уже не хотелось, такого неприятного разговора она не ожидала и отлично поняла, что это только начало.
Марк лихо опрокинул коньяк, вслед ловко закинул парочку маслинок и уже блестящими от выпитого глазами посмотрел на Фросю:
— Тебе известно, что я всегда был честен с тобой, буду и на сей раз предельно откровенен.
Соня всё про нас знает и было бы наивно думать, что она полная дура, а если учесть, что рядом находится её мать, моя обожаемая сверх интеллигентная тёща, и достаточно подросли мои ненаглядные дочери, которые полностью на стороне матери, и думают, что все блага на них падают с небес, а от папы одни только неприятности и тяжёлая атмосфера в доме, то отлично понимаешь, что только с тобой я могу облегчить душу.
Да, не смотри ты на меня глазами камикадзе, от тебя не требуется никаких жертв.
Это я должен пожертвовать всем тем, что окружало меня — благополучием, положением и налаженной до мелочей жизнью, а главное, ты не подумай, что это в утешение, но это горькая правда, мне скоро придётся покинуть тебя, мою самую большую любовь, а если честно, то первую настоящую и, скорей всего, последнюю, потому что, не представляю рядом с собой человека, с кем бы мне было так хорошо во всех отношениях.
Не спеши меня осуждать и обвинять, я сам для себя самый большой судья, а у тебя скоро будет предостаточно времени проанализировать этот наш с тобой разговор и сложившуюся нынешнюю ситуацию.
Да, я спасаю свою шкуру, но если этого не сделаю, то твоя судьба станет почти такой, как и моя, весьма незавидной.
Да, Фросенька, нам скоро придётся с тобой расстаться, я не хочу тебя зря обнадёживать, потому что это уже неизбежно…
Фросе надоело молча вбирать этот поток разрывающих душу признаний:
— Марик, может я повторяюсь и кажусь тебе навязчивой, но, что сейчас тебе мешает перейти ко мне на постоянное место жительства?
Квартира моя достаточно большая, позволяет нам устроиться с комфортом, люди вокруг привычные к нашему обществу и появлению везде вдвоём.
Наличных у меня скопилось за последнее время столько, что можно просто на несколько лет лечь на дно, думаю, что останется ещё достаточно для безбедной жизни и после того, как ты рассчитаешься со своими кредиторами…
— Ну-ну, давай Фросенька, продолжай, общение со мной не прошло для тебя даром, вон, как всё раскладываешь по полочкам, только не учитываешь человеческий фактор и наезд силовых государственных структур, а на одних эмоциях далеко не уедешь, во всём нужна логика, а вот её в твоих словах я не вижу.
— Марик, какая тебе нужна логика, разве мало того, что мы любим друг друга?
Марк от души рассмеялся: