- Госпожа Вайсвассер, мы не можем брать в расчёт словесные заявления, поэтому ваши претензии на въезд в Соединённые Штаты Америки для объединения семьи, считаем не основательными. Пока не обнаружен и не освобождён ваш сын из Афганского плена вы также не можете считаться человеком, гонимым по политическим соображениям. Можем вам посоветовать выехать на постоянное место жительства в Израиль, зная вашу историю жизни, вы имеете на это основания.
Фрося резко отодвинула от стола свой стул и вскочила на ноги.
- Я, что у вас просила политического убежища или вонючих советов, я просила дать мне номера телефонов людей, с кем бы я хотела переговорить по важным вопросам...
- Госпожа Вайсвассер успокойтесь, нечего здесь показывать свои нервы, имейте выдержку дослушать нас до конца. Так вот, мы переговорим по телефону с господами, о которых вы хотели получить информацию и выясним у них, хотят ли они с вами поддерживать связь, а если да, то они сами с вами свяжутся. Оставьте нам ваш номер телефона в любом случае, потому что нам надо будет вас информировать о вашем сыне, если к нам поступят о нём новые сведенья.
Фрося смерила презрительным взглядом не приятную ей парочку и процедила сквозь зубы:
- Я попробую обойтись без вас и вашей помощи, как я уже сказала, моя дочь сейчас находится в Афганистане с миссией Красного Креста, а она, чтобы вы знали, знаменитый на весь мир профессор и она доведёт до сведенья нужных лиц, как со мной обошлись в американском посольстве в Москве. Гуд бай.
глава 57
После посещения американского посольства, Фрося несколько дней не находила себе места, от возмущения она буквально клокотала, не зная куда излить свой гнев. Конец апреля и она рванула на дачу, три дня приводя её в порядок, вооружившись кистями, метлой, лопатой и граблями. Тяжёлая работа и свежий воздух привели её вновь в состояние, когда она могла трезво взглянуть на происходящее вокруг и начать снова действовать, согласно сложившимся обстоятельствам. Вернувшись в Москву, узнала от Тани, что ничего в её жизни особенного не произошло, позвонила Карпеке в кооператив, но того на месте не оказалось. В его квартире тоже никто не подошёл к телефону, и она свою затею перенесла на вечер. Дело в том, что её вдруг осенило, что у Валеры может быть телефон Марка, ведь в своё время, они иногда связывались, ведь были цветы на её шестидесятилетие от Марка, которые ей вручил в ресторане Карпека. Конечно, это было уже очень давно, но кто его знает, чем чёрт не шутит, да и при последней встрече тот мог дать свои координаты. Фрося не могла себе простить, что не взяла телефон у Леона, но разве она ожидала, что Марк выкинет такой фокус, наверное, и его деловой партнёр не ожидал, иначе бы обязательно оставил свои данные, ведь это был, на её взгляд, очень порядочный и добрый человек. Только на следующий день, а это было первого мая, Фрося дозвонилась на квартиру к Карпеке, телефон подняла Галка:
- Ах, Фросенька...
И она не то фальшиво, не то пьяно заплакала.
- Галя, в чём дело, что с Валерой?
Фрося сразу поняла, что друг попал в беду.
- Допился скотина, чуть на тот свет не ушёл, а мне тут расхлёбывай с его кооперативом, милицией и бандитами бритоголовыми...
- Галя, где Валера и, как он сейчас себя чувствует, а про остальное потом поговорим...
- Где, где... в больнице, в кардиологическом центре, уже третий день, забрала его скорая прямо с постели с обширным инфарктом, уже было посинел и почти не дышал, а ещё и пьяный, врачи не хотели к нему даже подходить.
- Он в сознании и какие прогнозы врачей?
Фросе всячески хотелось направить разговор в нужное ей русло, но не тут-то было.
- А хрен его знает, я ведь сегодня ещё там не была, боюсь из дому выйти, к телефону и то со страхом подхожу. Представляешь, вчера после больницы решила заехать к нему в кооператив, забрать оттуда материалы, если есть что-то готовое, да и денежки он бывает, паразит, там от меня прячет...
- Галя!
Фрося уже кричала, но и та повысила голос.
- Ты, только послушай - захожу в его свинарник, а за мной следом мент какой-то и спрашивает, ты жена Карпеки, а я, как та дура, подтверждаю, он мне и говорит, выкладывай двести рубликов, месяц заканчивается...
Фрося поняла, что пока нежнейшая подруга жизни Валеры не выложит весь мусор, толку она от неё не добьётся, поэтому набралась терпения, и стала слушать дальше.
- Ну, а ты что?
- А, я что, у меня же денежек этих нет, да и брать неоткуда, ведь любезный Валерочка в последнее время только на водочку нам и зарабатывал. Говорю этому менту, заболел хозяин этого кооператива, находится в больнице. А тот, с первого опломбируем помещение, аренда уже за три месяца не заплачена. Ну, какого?
- Не знаю, Галя, надо быстро отказываться от этого помещения, иначе такие бабки накрутят, что мама не горюй.
- Да, я ведь не знаю, как и что делается и с кем мне вести разговор.
- Галка, ты что последняя дура, узнай, кто хозяин всего этого строения и иди к нему.
- Не кричи, без тебя тошно, потому что не успел ещё мент отвалить, как два братка пожаловали, с голыми головами и с крестами на пол груди на шее и заявляют: давай, тётка, отстёгивай бабло за крышу, ты же его тёлка... Фросенька, я им про болезнь и больницу, что денег никаких нет и, что он, возможно уже и работать не будет... А они - тётка с первого включаем счётчик, через месяц выследим и хату подпалим, если не рассчитаетесь... Всё, Фросенька, не знаю, как жить и что делать.
- Ладно, вначале скажи, в каком состоянии вчера был Валера и где мне его искать?
- Да, в реанимации он был, захочешь найти, спросишь, покажут.
Фрося прекратила теперь уже бесполезный разговор, нужно было срочно навестить друга в больнице, а потом постараться разобраться с его кооперативом, будь он не ладен. Больница эта была ей хорошо знакома, начиная с того, что тридцать три года назад разыскивала в ней своего любимого Семёна, а потом восемь лет отработала в ней санитаркой. Карпеку нашла быстро, он по-прежнему находился в реанимации, но его состояние уже не расценивалось, как безнадёжное, а оказывается, что был и такой вариант. Воспользовалась старыми знакомыми и червончиком, и её впустили к Валере, правда, заставив надеть маску, инфекция тому была смерти подобна. Фрося тихо подошла к кровати, друг лежал с закрытыми глазами, на осунувшемся бледном лице застыла печать скорби и боли. Она шёпотом позвала его, и он тут же открыл глаза:
- Фросенька, я тебя ждал, только ты теперь можешь мне помочь.
- Помогу Валера, чем только смогу, помогу, только ты не нервничай и не бери сейчас ничего в голову.
- Как не брать, ведь со мной уже расчёт, деньги добывать не смогу, а кому я такой красивенький нужен, с пенсией инвалида третьей группы в семьдесят рубчиков. Моей машине уже десятый год, как и твоей, но у меня мотор вот-вот каукнется и железо уже всё побитое, а без колёс, я хуже, чем без ног и гараж, ты знаешь, продал, а денежки за него тю-тю.