И уже к Заре:
- Дорогая невестка, быстренько собирайтесь с детьми в дорогу, много вещей не берите, только самое необходимое, ведь в машине мало места...
И уже на русском к Фросе:
- Ты меня не осуждаешь?
Фрося осторожно сняла с колен младшего внука, поставила его на пол, взяв в свои ладони руку надёжного друга, благодарно погладила и прошептала на том же русском языке:
- Маричек, ты чудо...
Глава 5
Ошарашенные неожиданным изменением в их судьбе, Зара и дети молча сидели на заднем сиденье и во все глаза смотрели на Фросю и Марка, бурно обсуждавших что-то на непонятном для них языке.
- Марик, а что дальше?
- А дальше - мы поселим их в нашем доме. Две спальни стоят бесхозные на втором этаже, да и мой кабинет на первом можно быстро переоборудовать во временное место для сна кого-нибудь из детей, надо только купить диванчик или кресло-кровать.
- Ты меня не понял, мы ведь через три дня улетаем в Израиль, а они что - останутся здесь одни?
- Фросенька, неужели ты против того, что они поживут без хлопот в хороших условиях, пока мы будем путешествовать, а впоследствии видно будет.
- А потом ведь ты сам наметил в июле приезд Тани с детьми к нам в гости.
- Ну, до этого ещё надо дожить, я не думаю, что мы задержимся в Израиле и Москве больше, чем на три месяца. Приедем и в спокойной обстановке определимся - может, снимем им подходящее жильё, а может, и купим им что-нибудь скромненькое.
- Марик, но мы же их совершенно не знаем, ни их привычек, ни их обычаев, да что я перечисляю, нам ничего о них не известно.
- Фрося, даст бог, ко времени нашего возвращения в Штатах как раз объявится Семён, и он тогда сам будет решать судьбу своей семьи и определит отношения с Таней.
- Ну, нет, Танюха не должна знать о том, что Семён выжил и завёл другую семью, для неё это будет страшнейший удар. Она возненавидит меня всеми фибрами своей души и будет права. Ты только подумай, мало того, что я скрывала долгие годы этот факт, так ещё, выходит, приголубила его вторую семью, и замечу, при её законном браке с Семёном.
- Фросик, я тебя не понимаю, ты что - осуждаешь меня за скоропалительный поступок?
- Нет, не осуждаю, а даже очень благодарна, сама бы я на это никогда не решилась, но я растеряна, ума не приложу, что мы будем делать с заваренной нами кашей?
- Ну, я же тебе сказал, возвратимся где-нибудь в апреле и решим тогда, как правильно поступить. Америка большая, не обязательно им селиться в Майами, можно их определить и в другом городе. Таня погостит месяц и уедет, а они останутся...
- Маричек, миленький, но это ведь подло по отношению к двум этим женщинам.
Мужчина рассмеялся:
- Фросенька, ты ведь знаешь, с моральной стороной у меня всегда было не благополучно, четыре года женат был на одной, а любил и спал с другой.
- Ну и чего хорошего ты достиг, потерял одну, а мог легко потерять другую...
- Всё, Фросик, ты меня доконала, сейчас уже ничего не изменишь, а вернёмся из нашего сказочного турне и отправим восточную жену Семёна куда-нибудь подальше от нас, а пока пусть они понежатся в человеческих условиях.
- Марик, я завтра же поговорю с ней начистоту, ничего ей не утаю про Таню, про его сына и про то, что они летом приезжают к нам в гости, пусть сама решает свою судьбу и наши с ней взаимоотношения.
- Договорились, только будешь это делать не в моём присутствии.
Муж и жена с надутым видом замолчали.
Наступившую тишину вдруг нарушил голос Зары:
- Вы, наверное, теперь жалеете о своём поступке, так ещё не поздно развернуться и отвезти нас обратно.
Первой пришла в себя от слов гордой женщины Фрося:
- Зара, это не обсуждается, но есть много других вопросов, которые необходимо срочно решить, и не только нам с Марком, но и с твоим участием.
Мы с мужем через три дня надолго улетаем в Израиль. Хотим навестить семью Ани, моей погибшей в Афганистане дочери, о которой ты слышала от Семёна, а потом побудем две-три недели в Москве. Вы же всё это время поживёте в нашем доме одни.
Когда вернёмся в Штаты, то сразу же займёмся устройством вашей судьбы. У нас с тобой впереди есть ещё три дня, за этот срок мы должны решить многие ваши серьёзные проблемы.
- Госпожа Фрося, Вы взяли на себя ненужные для вас хлопоты, но я пока вынуждена смириться с вашей опекой. Исмаил... Мой муж перед отправкой в Америку сказал мне: "Если тебя разыщет моя мама, не противодействуй ей, она всегда знает, что делает и всегда находит выход из создавшихся положений".
В каком-то банке должны лежать на моё имя большие деньги, так сказал мой муж, но я не знаю, с чего начать, чтобы стать их владелицей и, надеюсь, Вы мне в этом поможете.
Слова новой невестки несколько смутили Фросю. Оказывается, Сёмка своим волевым усилием сумел оттуда, из Афганистана, навязать на неё заботу о своей семье, а их сегодняшний вояж только ускорил события.
- Зара, я тебе сказала, что у нас до отъезда остаётся очень мало времени. Что успеем, то сделаем, но ты обязана дождаться нас, никуда не дёргаясь с места, и тогда всё устроим для вас, как надо. Ответь мне, пожалуйста, почему ты упорно называешь моего сына чужим для меня именем?
- Я не могу его называть по-другому, он получил это имя, держа святой Коран в руках.
- А я ему дала святое имя, держа только что родившегося малыша на руках, в честь его славного отца, умершего к этому времени от ран, полученных на войне.
Зара не успела ничего ответить, они прибыли к аэропорту.
В самолёте Фрося взяла к себе на колени маленького Антошку и во время всего полёта забавлялась с ним, вспоминая сказки, которые читала в детстве находившемуся примерно в таком же возрасте внуку Сёмке. Сидевший рядом Марк только ухмылялся, когда малыш раз за разом поправлял Фросин английский язык, но она не серчала ни на одного, ни на другого.
- Учи, учи бабушку правильно говорить, а в следующий раз будет сказки тебе рассказывать твой весёлый дедушка Марк.
- Фросик, так я ведь ни одной толком не знаю, своим детям мне некогда было книжки читать, всё время деньги зарабатывал.
- Ага, и по бабам бегал.
- Скажешь тоже, бегал... и не по бабам, а по бабе, и не бегал, а, скорее, ползал...
- Марик, прости, что на тебя окрысилась, это от растерянности, но, похоже, жена моего сыночка далеко не затюканная восточная женщина, вон какой норов показывает.
- Ах, чего ты извиняешься, во многом ты права, надо было вначале всё же обсудить между собой возникшую ситуацию, а потом уже принимать решение, а я привык брать бразды правления на себя, а кишка уже слаба.