А вскоре начались небывалые даже и для Иваново-Вознесенска события.
12 мая [10] 1905 года по единому сигналу остановились все фабрики. Тысячи ивановских ткачей двинулись к опушке талкинского подгородного леса. Весенний ветер овевал их лица.
В неширокой речке Талке отражались высоченные розовостволые сосны, щетинистые ели. На тенистых полянках молодой папоротник готовился развернуть туго закрученные спирали своих листьев.
Место это впоследствии вошло в историю под названием «Талкинский университет». Здесь проводилась подготовка к грандиозной политической стачке, охватившей в эти дни все предприятия Иваново-Вознесенска. Передовые рабочие текстильного города принимали здесь на засекреченных сходках представителей партийных центров: из Ярославля и Костромы приезжали Подвойский и Караваев, из Москвы — Ст. Вольский, из Владимира — Самохвалов. Все они внесли свой вклад в дело сплочения местных пролетарских сил, придали боевое большевистское направление замышляемой стачке.
На следующий день, 13 мая, около 32 тысяч рабочих собралось на центральной площади Иваново- Вознесенска, перед зданием городской управы.
Здесь, на митинге, после вступительного слова Евлампия Дунаева и ряда горячих, боевых выступлений рабочих были обсуждены и приняты 26 требований к фабрикантам. Эти требования были тут же вручены фабричному инспектору Свирскому для передачи по назначению.
Затем начались выборы уполномоченных для переговоров с хозяевами и властями — так возник первый Совет рабочих депутатов.
За несколько дней в Иваново-Вознесенский Совет рабочих депутатов было избрано сто пятьдесят человек, большинство среди которых составляли члены РСДРП — большевики, в том числе самые закаленные и уважаемые: С. Балашов, Е. Дунаев, Ф. Самойлов, Н. Жиделев, И. Уткин, Н. Грачев, И. Косяков, М. Лакин и другие, не менее известные и авторитетные товарищи. Первым председателем Совета был избран Авенир Ноздрин, популярный пролетарский поэт, сам в ту пору работавший у станка.
Фабриканты, подбадриваемые полицией, отказались удовлетворить предъявленные им требования. Они заявили:
— Никакого Совета знать мы не желаем… Если и будем с вами разговаривать, то только в отдельности по каждой фабрике, но никоим образом не с самозванным органом вашей власти!
Было ясно, что они распознали политический характер забастовки и по достоинству оценили создание в Иваново-Вознесенске прообраза тех Советов, которым суждено было спустя двенадцать лет взять в свои руки управление всем государством. Как видно, не столь уж плохое чутье было у всех этих Дербеневых, бакулиных, грязновых… Да и большое начальство крепко забеспокоилось. Уже 14 мая в Иваново-Вознесенск прибыл сам владимирский губернатор Леонтьев в сопровождении военных частей. Он опубликовал за своей подписью приказ, строжайше запрещавший какие бы то ни было сборища и сходки рабочих под угрозой суровой расправы.
Весть об Ивановской стачке облетела страну. Она дошла и до В. И. Ленина, находившегося за пределами России. Он тотчас откликнулся на это событие:
«Посмотрите на центральный промышленный район. Давно ли казался он нам спящим глубоким сном, давно ли считали там возможным только частичное, дробное, мелкое, профессиональное движение? А там уже разгорелась всеобщая стачка». [11]
3 июня, утром, когда Трифоныч и другие, как обычно, занимались в лесу с рабочими политической и военной учебой, к опушке талкинского леса подошли воинские части, пешая и конная полиция. Они оцепили лес и стремительно двинулись вглубь. Солдатам и полицейским был дан приказ во что бы то ни стало схватить рабочих главарей, в том числе и неизвестного агитатора — «синюю косоворотку».
Хоть и ждали ткачи подобного набега, но все же были не вполне к нему готовы. Все сидели, как обычно, кто на траве, кто на пеньках, слушали Трифоныча и Дунаева. Вдруг загремели выстрелы. В прогалинах между деревьями показались жандармы.
— Боевики, вперед! — крикнул Трифоныч.
Боевики развернулись цепью, стали отстреливаться. Закипел настоящий бой. На черничник и папоротник падали зарубленные шашками и подстреленные люди. Под прикрытием боевиков безоружные ткачи и ткачихи старались уйти из-под обстрела. Это была вошедшая в историю Талкинская бойня.
Солдат и полиции было больше, чем боевиков. Боевикам пришлось отступать. Началась и за Трифонычем погоня.
Он был оттеснен к опушке и выбежал на открытое поле. В полуверсте от опушки леса стоял двухэтажный деревянный барак для рабочих, строивших невдалеке новую фабрику миллионера Витова. Плотники и каменщики, люди деревенские, пришлые, жили в этом бараке. В ответ жандармам, преследовавшим его, Фрунзе посылал пулю за пулей. Но вот, наконец, дверь барака… Фрунзе пробежал между рядами тесно поставленных нар-топчанов. Раскрыв рты, бородатые плотники изумленно смотрели на него.