Но ведомство госбезопасности крайне настороженно относилось к экономическому сотрудничеству с Германией. Чекисты считали иностранных инвесторов и работавших в России иностранных специалистов шпионами.
Чичерина раздражало особое внимание чекистов к немецким партнерам, чего он не скрывал от заместителя наркома иностранных дел Льва Карахана: «Тут мы наглупили больше, чем в чем-либо другом. Идиотское вмешательство Уншлихта (заместитель председателя ГПУ. — Л. М.) грозит уничтожением одному из главнейших факторов нашей внешней политики».
Дзержинскому всё виделось в ином свете. Вместе с Ворошиловым они обратились в политбюро: «Нам нет никакого расчета связывать судьбы своей авиапромышленности с «Юнкерсом». Испытанных военных конструкций у «Юнкерса» нет. Версальский договор зажал творческую мысль немцев в этом отношении, и они плетутся в хвосте за другими странами, где ограничений нет. Военные достижения, которые имеются у «Юнкерса», возможны были только благодаря опыту завода в Филях, то есть на наши деньги и при нашем содействии. И в дальнейшем «Юнкерс», по-видимому, собирается развивать дело военного самолетостроения исключительно за наш счет».
Феликс Эдмундович недооценил немецких партнеров. Известный конструктор Гуго Юнкерс владел крупнейшим в Германии авиационным заводом, на котором построил первый в мире цельнометаллический самолет. Его компания стала одним из трех основных производителей боевых машин и обеспечила вермахт бомбардировочной авиацией…
Со своим заместителем Ягодой и начальником иностранного отдела ОГПУ Михаилом Абрамовичем Трилиссером Дзержинский поделился такими соображениями: «У меня сложилось впечатление, что вообще германское правительство и монархические, и националистические круги ведут работу на низвержение большевизма в СССР и ориентируются на будущую монархическую Россию… Случайно ли, что концессия «Юнкерса» фактически ничего почти делового нам не дала? Верно ли, что в этом только мы сами виноваты? Что из себя политически представляет фирма «Юнкерс» и ее аппарат?»
Основания для претензий к «Юнкерсу» были (Независимое военное обозрение. 2001. № 30). Скажем, советское правительство настояло на том, чтобы немецкие партнеры наладили выпуск в России алюминия, производство авиационных моторов и подготовили советский персонал, который через пять лет полностью заменил бы на производстве немцев. Это обязательство немцы не выполнили. Предполагалось, что «Юнкерс» станет производить 300 самолетов в год. Но за четыре года было произведено всего 100 самолетов-разведчиков Ю-20 и Ю-21 для армейской и морской авиации. Однако же уличить немецких партнеров в подрывной деятельности не удавалось.
Тем не менее начальник контрразведывательного отдела ОГПУ Артур Христианович Артузов доложил Дзержинскому, что концессии — просто прикрытие для шпионов, а работающие в России немцы чуть ли не поголовно занимаются разведывательной деятельностью. Артузов предложил все эти концессии ликвидировать. Точка зрения чекистов возобладала. 26 января 1926 года сменивший Фрунзе новый нарком Ворошилов доложил политбюро, что концессию нужно ликвидировать и создавать собственное производство.
Иностранных владельцев просто выставляли. Всё их имущество переходило в полную собственность Советского государства. На тех же станках и по тем же чертежам выпускали ту же продукцию, которая отныне считалась отечественной.
В основу первого советского бомбардировщика ТБ-1 (АНТ-4) в 1925 году была положена цельнометаллическая конструкция с гофрированной обшивкой, которая использовалась на немецких бомбардировщиках. Преимущество цельнометаллических самолетов состояло в том, что их можно было держать на открытом аэродроме, а не в ангаре. Немцы даже пытались возбудить уголовное дело против конструктора Андрея Николаевича Туполева, обвинив его в нарушении патентов на металлическое крыло (Независимое военное обозрение. 2001. № 30). Серийное производство советского бомбардировщика организовали на том же авиационном заводе в Филях, где «Юнкерс» строил для советских военно-воздушных сил самолеты-разведчики Ю-20 и Ю-21.
Инициатором военного сотрудничества с германской стороны стал начальник управления сухопутных сил рейхсвера генерал-полковник Ханс фон Сект. Он командовал рейхсвером в 1920–1926 годах. В 1921 году в военном министерстве Германии сформировали специальную группу, которая занималась Россией. Ее представителей включили в штат немецкого посольства в Москве.
Сотрудничество с рейхсвером началось в соответствии с секретным соглашением между рейхсвером и Красной армией от 11 августа 1922 года. Соглашение позволяло веймарской Германии размещать на советской территории военные объекты и проводить испытания военной техники и обучение личного состава тех родов войск, которые были запрещены Версальским договором, в первую очередь авиации. В ответ немцы щедро делились с Красной армией своими военными достижениями.