Томаш Масарик не желал, чтобы его люди ввязывались во внутрироссийскую борьбу. Отказывал белым в поддержке: «Я не позволю, чтобы чешская армия пошла на службу контрреволюции». Но когда большевики занервничали и попытались силой разоружить чехов и словаков, те восстали и без труда заняли основные города по трассе великой транссибирской магистрали.
Выступление чехов и словаков стало сигналом для всех антибольшевистских сил, которые только и ждали момента, чтобы расквитаться за поражение в октябре 1917-го. Чехословацкие войска встречали тогда — без преувеличения — как богом посланных избавителей.
Временное Сибирское правительство, которое управляло обширной территорией от Зауралья до Забайкалья, а фактически подчинило себе и Дальний Восток, 30 июня 1918 года обратилось к «Доблестным чехо-словацким эшелонам»:
«Братья чехи и словаки!
Война забросила вас в далекую от вашей родины Сибирь, где значительная часть населения связана с вами узами национального родства. Судьба объединила нас в борьбе против общего врага… Временное Сибирское правительство с искреннею и глубокою признательностью отмечает ваши крупные заслуги в истории не только Сибири, но и всего славянства, и выражает твердую уверенность, что и предстоящие совместные наши действия будут сопровождаться таким же выдающимся успехом…»
Временное Сибирское правительство обратилось к населению:
«Граждане! Сибирь очищается от большевиков; они бегут, унося с собой всё, что можно захватить. Ярмо нового самодержавия уничтожено, Сибирь вновь свободна… Согласно постановлению Чрезвычайного Сибирского областного центра устанавливаются цвета — белый и зеленый — флага автономной Сибири — эмблема снегов и лесов сибирских».
Четвертого июня 1918 года Временное Сибирское правительство приняло декларацию «О государственной самостоятельности Сибири»:
«Российской государственности как таковой уже не существует, ибо значительная часть территории фактически оккупирована Германией и Австро-Венгрией, а другая захвачена узурпаторами — большевиками. Характер дальнейших взаимоотношений между Сибирью и Европейской Россией будет определен Всесибирским и Всероссийским Учредительными собраниями».
Аннулировали декреты советской власти. Объявили полную свободу экономической деятельности. Запретили военно-полевые суды. Либерально-демократическое правительство имело все шансы получить народную поддержку. В Сибири у власти находились эсеры, народные социалисты, беспартийные областники.
Но демократические силы оказались слабы в политических интригах, в борьбе за власть. Представителей демократических сил постепенно выдавили из аппарата управления. Верх брали сторонники единоличной власти, сильной руки. И казалось, будто в условиях Гражданской войны иное и невозможно. Все чаще звучало:
— Не доросла Сибирь до демократии!
В сентябре 1918 года собравшиеся в Уфе представители разных антибольшевистских политических партий и организаций образовали Всероссийское Временное правительство. На французский манер его называли Директорией.
Председателем избрали правого эсера Николая Дмитриевича Авксентьева. Европейски образованный, доктор философии, он был председателем исполкома Всероссийского совета крестьянских депутатов, министром внутренних дел во Временном правительстве, депутатом Учредительного собрания, членом Петроградского совета. После Октябрьской революции большевики продержали его три месяца в Петропавловской крепости.
Военные не приняли Авксентьева. Считали вторым Керенским — прекраснодушным говоруном, требовали заменить его сильной личностью. В переполненном Омске для правительства не нашлось места, и оно расположилось в вагонах прямо на железнодорожной ветке. Поэтому о Директории презрительно говорили:
— Воробьиное правительство, уселось на ветке — на него дунешь, оно слетит.
«Омск был набит «до отказу» офицерами, у которых солдаты на фронте сорвали погоны, фабрикантами, которых рабочие вывезли на тачке, помещиками, чьи земли поделили… — вспоминал лидер эсеров Виктор Михайлович Чернов. — В этой бытовой и политической тесноте и давке царила спертая атмосфера лихорадочной борьбы разочарованных честолюбий, горечи обманутых надежд, интриг и подвохов. Здесь кишмя кишели просто спекулянты вперемежку со спекулянтами политическими, бандиты просто и бандиты официальные. Здесь неудобные люди исчезали среди бела дня бесследно, похищенные или убитые неизвестно кем…»
Членов Директории предупреждали, что, отправившись в Омск, они сунут голову в волчью пасть.