Б. «Добродетель». – Второй разновидностью самообмана является следующая: человек совершает действия, причиняющие реальный вред другому, однако не признает себя вредителем и создает в себе (и для себя) убеждение, будто действует в пользу жертвы. Весьма распространенным является следующее явление: человека жестоко и несправедливо наказывают за легкий проступок, но утверждают, будто делают это для его же пользы, для его воспитания, например. Такие рационализации часто используются эгоистичными и жестокими родителями, применяющими по отношению к своим детям крайне авторитарный стиль воспитания. Из области взаимоотношений полов можно привести такой пример: мужчина бросает женщину, но заверяет, будто делает это исходя из ее же интересов. Все эти случаи чрезмерной «заботы» о жертвах являются конкретизациями описываемого способа самообмана, который, конечно, предназначен и для обмана других, для сохранения в глазах окружающих престижа гуманного и справедливого человека.
Рассматриваемая разновидность самообмана опирается, если обобщить сказанное, на такие аргументы, в которых содержатся ссылки на высокие моральные принципы. Эти, чаще всего альтруистические, принципы, которые в некоторых случаях злоупотребляются, приводятся исходя из эгоистических защитных мотивов. То обстоятельство, что существуют подлинные и активные альтруисты, не вызывает никаких сомнений. Здесь же речь идет о ложном альтруизме, который выставляется напоказ не ради другого, а в собственных интересах. В таких случаях объекты подобных «альтруистических» действий в психологическом смысле являются жертвами. Формирование подобного защитно-адаптивного альтруизма нередко является преимущественно подсознательным процессом.
Из чего состоят рационализации людей? Уже по определению этого механизма мы знаем, что рационализируя, человек пользуется вербальными суждениями и умозаключениями. Рационализирующий человек стремится быть логичным, иначе он не сможет убедить ни себя, ни других в справедливости своих утверждений, например, о том, что не виноват в своих неудачах, что «виноград еще зелен» и т. п.
Но если бы мы ограничились этим, то не смогли бы понять неочевидные подсознательные механизмы и источники рационализаций. Мы считаем, что для углубления понимания содержаний рационализации полезно опираться на то знание, которое мы имеем (пусть эти знания пока весьма скромные) о так называемом вербальном воображении. Как и обычные образные процессы воображения, вербальное воображение тоже нередко превращается в процесс фантазирования. Речь, по существу, идет о вербализации тех образных процессов воображения, которые в данный отрезок времени реально протекают в психике человека, но или остаются полностью подсознательными и бессознательными, или же осознаются лишь частично и нечетко. Так параллельно два уровня воображения – образного и вербального – протекают в психике писателя, который описывает, например, какие-то вымышленные события и действия своих героев.
Мы полагаем, что в теории защитной адаптации мы должны исследовать те связи, которые существуют (это наша гипотеза) между вербальным воображением и рационализациями. На конкретных примерах эту связь нетрудно демонстрировать. Например, возьмем один из самых известных случаев (классов) рационализаций, ту, которая образно выражена в басне Эзопа «Лиса и виноград»: что здесь, по существу, говорит лиса, символ хитроумных людей, не любящих признавать свои поражения, когда заявляет самой себе, что «виноград еще зелен»? Это не что иное, как вербализация ее воображаемого представления неспелого винограда в отличие от спелого, который он непосредственно воспринимает. Вспомним аналогии из жизни людей, и мы сразу поймем, что в большинстве подобных случаев отрицания реальности с помощью рационализаций люди пользуются своей вербальной фантазией. Перед нами уже защитный комплекс личности. Итак, многие рационализации создаются из материала вербального воображения. А если так, то их структура не может быть чисто логической. Здесь мы должны искать интересные проявления психо-логики человека.