– Что с тобой? – это был Юрий. Страх так заложил уши, что Лика не услышала, как он вошёл.
– Не могу разжечь огонь!
Юрий забрал коробок и потрогал печь:
– Камни еще теплые, разве ты мерзнешь?
– Я забыла протопить с вечера и тут сразу похолодало!
Было заметно, что Лику колотит, а в голосе звучали истерические нотки.
– Анжелика? – Юрий говорил мягким басом.
– Я испугалась.
– Ты вся дрожишь!
– Я услышала звуки за дверью в погреб и пошла посмотреть, кто там может быть, – Лика поняла, что слезы ужаса защипали глаза и не стала сдерживать рыдания, – Но я не подумала, что это может быть.. А вдруг там…
– Да кто там?! Кто тебя так напугал?
– Крыса!
Лика разревелась в голос и ткнулась лбом Юрию в плечо. Он тряхнул головой, не веря ушам:
– Ты…Ты настолько боишься крыс?
– О чем ты говоришь, они же чудовища! Проклятые грызуны с кожаными хвостами, они могут сожрать меня заживо или заразить дрянной болезнью! Если б я вовремя не захлопнула дверь, крыса набросилась бы на меня. Я и сейчас содрогаюсь от мысли о её голых рученках и этом шевелящимся носе; я потеряю сознание если крыса меня хотя бы понюхает!
– Брось, Лика, крыса не станет нападать, она скорее сама убежит от тебя.
– Нет! – Анжелика выкрикнула это слово. Юрий постарался успокоить ее, но она вырвалась, – Быть может при виде тебя, такого большого, сильного соперника она и убежит, но меня она сочтёт жертвой. Крыса может позвать сородичей своим тошнотворным писком, а вместе они разделяются с любым. Хитрые дьявольски твари!
Юрий примирительно коснулся ее ладони:
– Давай забудем о крысах. Сегодня я здесь и я их к тебе не пущу, а там расставим ловушки.
Притихая, Лика поглубже зарылась в его объятия. Юрий был крупным, высоким юношей с чёрной бородой. Анжелика ловила себя на мысли, что батюшка Иоанн в молодые годы мог выглядеть примерно также. Юрий был взрослее её во всех отношениях и куда как спокойнее. Ему не нравилось лазить к ней под покровом ночи, но Лика дала понять, что они могут видеться лишь на таких условиях – под эгидой мрака и щекотливой тайны. Он легко шел на уступки, что и нравилось Лике в нем особенно сильно – свобода выбора, свобода взглядов и отсутствие общепринятой косной морали. Помимо прочего, Лику забавляло пикантное чувство опасности от нарушения границ отцовских законов. Хоть ночь сама скрывала все секреты, но на свиданиях в кельи приходилось быть начеку. Что несказанно будоражило чувства.
8
Весь месяц дни тянулись серые, безликие. Сашка каждый вечер всматривался в небо, моля о ясной погоде. Он мечтал разглядеть меж туч серебристые звезды или хоть клочок ясных небес. Наконец, уже на исходе месяца, смурной апрель пошел на уступки.
Волдановичи жили в самом центре городка в большом доме из красного кирпича. Среди старинных построек, небрежно окрашенных и кое-как приведённых в божеский вид, особняк смотрелся бросок – яркая капля современности меж пыльной старины. По южному углу до самой крыши тянулись едва оживающие после долгой зимы плети красного винограда. В предрассветных сумерках дом выглядел таинственно и громоздко. Сашка перемахнул через забор и насторожился – где-то здесь могли таиться Прыткий и Любляна. Сашка опасался, что чуткие псы услышат вторжение, поэтому старался шагать потише. Комнаты всех сестёр располагались на втором этаже, более того, у каждой имелся свой, художественной ковки, аккуратный балкончик. Сашка находил это очень удобным. Он великолепно знал где находится комната его Регины и, спустя мгновение, в ее окно щёлкнул камушек. Через минуту, заспанная, укутав плечи пухлым одеялом – тёплая, румяна мечта поэта – она вышла на балкон.
– Сегодня? – тихо пробормотал она. Сашку взволновал весь её небрежный вид и голос, сонный с хрипотцой. Он невольно улыбнулся:
– Сегодня… Взгляни на небо.
И правда, небо было чистым, последние звезды таяли у горизонта; в утренней дымке далеко разносились птичьи трели; воздух, вязки и сырой, студеными струйками крался под одежду.