– Ах, я обжегся, – Кирилл отпрянул, спрятав ладонь.
– Так не суй лапы, – Сашка бухнул кастрюлю на стол.
Из павильона, где обедали люди послышался переполох. Сашка выглянул в дверь:
– Идём, посмотрим, – кивнул он Кириллу, – Тут какой-то мужичок поднял бучу.
Сашка с диаконом вышли из кухни в просторный павильон бесплатной трапезы. Там, среди столов, толстячок с залысиной ругался с волонтёрами. Перебранка набирала обороты. Сашка поспешил вмешаться:
– В чем дело?
Толстяк никому не дал и рта открыть для объяснений, сам завопил, что было мочи:
– Где этот ваш священник главный?! Уж я ему устрою трепку.
– Он отлучился, – Сашка внимательно разглядывал бузотера, силясь понять, чем тот недоволен. – Вы что-то хотели?
– Я хотел узнать, почему это в церкви работают мошенники – один другого краше. Ну и плут, его преосвященство!
– Вы хотите сказать что-то конкретное? Так не тяните.
– О, я вполне конкретно потреплю его за воротник!
Люди побросали ложки и стали глазеть на стычку. Толстяк сыпал обвинениями, непристойно ругался. Сашка не мог позволить ему кричать гадости про Иоанн на всю трапезу.
– Ну все, до свидания, – он схватил толстяка выше локтя и потащил к выходу. Сашка надеялся, что Кирилл поможет ему вытолкать крикуна, но тот решил не марать руки. Впрочем, это оказалось без надобности, толстяк не сильно сопротивляться, только кричал на весь зал:
– Обставил дельце и был таков, ай да батюшка, – Сашка выпихнул мужичка из павильона и уже в закрывающуюся дверь тот успел швырнуть, – Вам что тут, черти оброк платят?
С улицы доносилось его стихающая брань. Сашка с минуту постоял, раздумывая о происшедшем, и решил выбросить случай из головы:
– Какой-то психический. Тебе стоит привыкнуть, Кирилл, с этим народом часто такое бывает,– Сашка невзначай указал на обедающих в павильоне и повернулся к диакону. Но Кирилла не было рядом. Сашка окинул взглядом залу и, не найдя диакона, вернулся на кухню.
– Вот ты где. А я искал тебя в павильоне.
Кирилл елейно улыбнулся:
– Я решил вернуться на кухню, чтоб успокоить женщин.
О, герой.
– Крики потревожила их нежные чувства? – выцедил Сашка, устремив на диакона тяжелый взгляд.
– Могли. – пространно увильнул от ответа Кирилл и тут же спросил: – Так кто это был?
– Мелочи, недовольный прихожанин или просто ворчливый дядька.
– Ну, раз пустяк, – подытожил диакон, – Думаю, не стоит беспокоить этим батюшку.
– Ты прав, – нехотя согласился Сашка.
В кухню бесплатной трапезы, припадая на правую ногу, проковылял Марат. Он бывал в монастыре так часто, что считался почти членом семьи, поэтому медленные неумолимые изменения в его облике никому не бросались в глаза. Только он сам знал, как за последнее время изуродовалась его спина, на сколько подрос корчливый горб и как сильно под его гнетом приходится сгибаться в кифозный крючок. Марат радовался, что другие об этом не догадывались. Он прошёл через всю кухню, чуть заметно подгребая по воздуху рукой и включил воду в одной из моек. У соседней Женя терла кастрюлю.
– Слышал, у тебе появился подопечный? Это большая ответственность, так что, поздравляю, – завел он беседу мягким, бархатным голосом.
– Не стоит.
– Почему же?
– Терпеть его не могу! – Женя швырнул кастрюлю в мойку.
Густые брови Марата невольно взлетели вверх:
– Вот как?
– Никому не слова, но мне подсунули лоботряса, – она говорила шёпотом, чтоб не услышали остальные, – Этот Дима, он такой самовлюбленный, такой гадкий. Кажется, он думает, что меня подослали к нему, как служанку. Под предлогом того, что ему нужна помощь, он заставляет меня вылизывать и шкаблить его загаженную квартирку, которую, кстати, предоставила ему церковь! Не будем забывать, что он перебрался туда из монастырского общежития – стало быть, недавно только слез с иглы! – Женя чуть приблизилась к Марату, ее шепот стал почти конфиденциальным, – И вот поэтому-то он всерьёз считает, что и я, и церковь, и весь мир должны валяться в его ногах, воспевая его невероятную смелость и силу воли.
Марат бросил на Женю удивлённый взгляд:
– Ого! Да вы здорово сблизились.
Женя фыркнула:
– Ничего подобного.